Как бы там ни было, начало новой России, новой жизни произошло с литературного упадка – цвет нашей литературы, интереснейшие люди современности выехали за рубеж. Вынуждены были уехать Бунин, Ходасевич, Куприн... Уехала и Марина Цветаева. О своём отъезде она сказала так: «Мне не так грустно уезжать, ведь я покидаю не свою Россию, а чуждую мне страну Эс-Эс-Эс-Эр».
Никто, я думаю, не посмеет сказать, что годы поэта в эмиграции были лёгкими. Там, за рубежом, Марина Цветаева так же не прижилась, как, мне кажется, не смогла бы прижиться нигде. Именно поэтому я склонна думать, что эти её стихи – своеобразный ответ жизни. Она пишет:
«Мне совершенно всё равно –Для усиления эмоционального накала, чтобы помочь читателю, нам выделяют слово «где». И действительно, именно на это слово падает основное логическое ударение строфы.
Тема произведения определена, по-моему, в первых двух строках:
«Тоска по родине! ДавноВ дальнейшем эта мысль только подтверждается, автор пытается достучаться до нас, убедить, что родина не всегда помогает человеку. Иногда она просто выкидывает тебя за борт, как совершенно лишнюю вещь.
Конечно, необходимо помнить о нетождественности лирического героя или героини автору. Однако в этих стихах, на мой взгляд, автор как раз стремится показать нам свою жизнь, свои переживания, и именно поэтому я позволю себе рассматривать Цветаеву в качестве основного действующего лица, главного, да в общем-то и единственного, героя...
Эмоционально сравнение дома с казармой, госпиталем. Этим, наверное, Марина Ивановна хотела показать нам основные приметы возможной жизни на родине: вечную войну с системой или смерть...
В третьей строфе поэт сравнивает себя с пленным львом:
«Мне всё равно, каких средиАвтор словно кричит нам: «Мне всё равно, кто все-таки задавит меня, застрелит этого пленного льва!» Не сомневается Цветаева и в том, что она не соответствует никаким системам, для нее чужды мелкие переживания. Уверена она и в том, что единственное место, где она полностью раскрывается, – это её внутренний мир:
«Быть вытесненной – непременно –Вечная борьба не оставила Цветаеву и после выезда за рубеж. Ошибочно предполагать, что её жизнь за границей была легкой, что она упорхнула навстречу приятной жизни, открестившись от проблем родины. Существовала негласная цензура, трудно было печататься. Марина Ивановна в письмах рассказывала, насколько нелегко было издавать стихи. И хотя многое писалось «в стол», публикации оплачивались крайне небольшими суммами, поэт понимала, что если она возвратится в Советскую Россию, ей просто не дадут писать (а прикрываться советским реализмом и творить в «две стопки, как делали это некоторые, я уверена, она не смогла бы), а без стихов она погибнет.
В этих стихах используется четырёхстопный ямб, интересно, что в некоторых строках выпадает ударный слог (например: «В дом, и не знающий, что – мой...»). Перекрёстная рифмовка (которая, кстати, сохраняется на протяжении всего произведения) и мужская рифма в сочетании с женской клаузулой придаёт стихам уверенность, точность, постоянство.
Интересно и ярко, на мой взгляд, сравнение лирической героини, а я уже упоминала о близости образа автору, с дикими и сильными животными: в третьей строфе поэт сравнивает себя с пленным львом :
В четвёртой строфе автор сравнивает себя с «камчатским медведём без льдины». Я думаю, Цветаева хочет тем самым показать беспомощность от рождения сильного перед ничтожно слабым, но взявшем в руки оружие.
В четвёртой строфе наше внимание снова сразу же приковывают строки
«Где не ужиться (и не тщусь!),Так как, на мой взгляд, именно в них заключён основной смысл строфы, начало строк выделено курсивом. Ещё одной авторской особенностью в этой строфе является использование анафоры:
«Где не ужиться (и не тщусь!),Основная задача этого приёма лексической выразительности – приковать внимание читателя, убедить нас, что именно это слова здесь главные,и она мастерски решена Мариной Цветаевой.
«Не обольщусь и языкомЭти строки особенно интересно рассматривать, понимая, что Цветаева в первую очередь – Поэт. И этими же строками она доказывает – родной язык, неисчерпаемый на средства выразительности, перестал быть языком, на котором она может быть понята. Но вместе с тем, надо отдать должное, Марина Ивановна понимает, что не язык виноват в этом, а люди... И тогда уже становится не важно, кто не понимает – «свои» или «чужие»...
Особенную лексическую и философскую выразительность несут в себе слова, заключённые в скобки:
«(Читателем, газетных тоннОни показывают на изменения, произошедшие в людях, на их постепенную деградацию: сначала это нейтральное слово «читатель», затем насмешливо-пренебрежительное «газетных тонн глотатель» и, наконец, полное презрения «доилец сплетен». Именно поэтому и пишет автор:
«Двадцатого столетья – он,Цветаева, я думаю, таким образом выражает своё отношение к людям, которые предали все возможные и невозможные нравственные ценности.
У этих стихов богата не только лексическая, но и синтаксическая выразительность. Обилие восклицательных знаков, тире, построение предложений, выбирающихся за границы строк – всё это создаёт напряжённое настроение, стихи словно сами читаются взахлёб.
Цветаева, однако, не отрицает своей привязанности к России, она лишь уточняет: «Роднее бывшее – всего». Именно та Россия, в которую она уже больше не смогла вернуться, хоть и приехала в СССР – её Родина.
Необыкновенный дар этого поэта – умение так пугающе, но оттого не менее верно предсказывать будущее. «Так край меня не уберёг» – это удивительно точное описание состояния автора. Она, я думаю, уже тогда понимала, что настанет время, когда России станет стыдно, что она уехала, Марина Ивановна уверена – такое время не может не настать!
Последняя строфа – кульминация этих стихов. В ней так удачно применены все возможные приемы выразительности формы, слова и рифмы. Впервые у этом произведении используется внутренняя рифма:
«Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,В этих же строках используется и анафора:
«Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,Вкупе они создают небывалое доселе напряжение, образуют композиционный нерв произведения, подводят нас к завершению.
Необходимо объяснить, на мой взгляд, синтаксическую и интонационную выразительность последней строфы. Прежде преобладали восклицательные интонации, уверенность, чувствовалось, что Цветаева искренне верит в написанные строки. И только в абсолютном конце произведения, возможно из-за одного из символов России – рябины, она позволила себе слабость усомниться, поколебаться...
Та эпоха требовала особенной внутренней твёрдости, уверенности, чтобы сохранить себя, не затеряться в сером планктоне уравниловки, и я считаю, что Марина Цветаева, как никто другой смогла выкрикнуть, выстрелить, да так громко, что мы до сих пор слышим это. Если бы у меня была возможность что-то сказать Цветаевой, я бы поблагодарила её за то, что она сохранила для нас настоящую русскую Литературу, такую же настоящую и живую, как и она сама...
