Почему же именно она? Даже как-то странно: из всего многоголосия оркестра автор выбирает эту «деревянную невесту». Другая странность, которую критики назвали «фрагментарностью», мне кажется, заложена уже в названии: обрывки мыслей – обрывки фраз. Говоря о заглавии, нельзя не упомянуть горькую иронию слова «немножко» по отношению к душевному надрыву.
Образная система, в рамках которой развернут лирический конфликт одиночества, представлена двумя сторонами: с одной – скрипка и оркестр, с другой – герой и толпа. В форме их диалога композиционно выдержано стихотворение. Соло принадлежит скрипке. Ее медленные протяжные звуки переходят в быстрые, напоминающие жалобный плач ребенка:
Скрипка издергалась, упрашивая,
и вдруг разревелась
так по-детски…
За этим раскрывается метафоричность поэта. Благодаря звукописи Маяковского, я слышу и понимаю каждый инструмент в этом оркестре, например, монотонный глуховатый тон барабана (повторы слова «хорошо»). Поэт использует большее количество глаголов для того, чтобы показать динамику сюжета этого небольшого эпизода из реальной жизни.
Тема одиночества в толпе, поднятая еще М. Лермонтовым, у Маяковского звучит ярче – с надрывом, гротескно, даже фантасмагорично. Стихотворение это в общем, я думаю, можно назвать одним «большим» олицетворением: весь оркестр состоит из живых существ, которые спорят, кричат, устают, ревут. При этом не обращают никакого внимания друг на друга. У каждого из них свой характер, своя судьба, но на защиту скрипки бросается поэт:
… я встал,
шатаясь, полез через ноты,
сгибающиеся под ужасом пюпитры,
зачем-то крикнул:
«Боже!»
Так вот где кроется ответ на поставленный мною в начале работы вопрос: чем же скрипка похожа на поэта-творца? По всей видимости, ему не хватает понимания публики, которая окружает его, но не слышит. И следующие слова можно приписать скорее Маяковскому:
«… я вот тоже
ору –
а доказать ничего не умею!»
Когда ты одинок в толпе, хочется кричать от безысходности, холодности, отчуждения. Стихотворение напоминает крик души лирического героя, а через него и автора. Нервозность передается с помощью коротких, дробленых строк. Наличие же восклицаний экспрессивной окраски («ору», «дура») лишь подчеркивает это.
Существует мнение, что Маяковский не соблюдал канонического размера, так как «классически» писать не умел. Вздор! Мне кажется, что сложность ритмов связана с богатством человеческой речи, и чем больше она звучит в стихотворении, тем выше можно оценить его качество. На первый взгляд форма «лесенка», изобретенная Маяковским, не может содержать в себе никакой рифмы. На самом же деле она есть, но особенная, «своя», и намного лучше передает внутреннее состояние героя, чем обычная.
Синтаксис и пунктуация стихотворения достойны особого внимания. Предложения короткие, часто односоставные: «Что это?», «Голова!». Они больше напоминают лозунги, призывы. Герой обессилел, он хочет быть услышанным, понятым; но этого не происходит ни с ним («Музыканты смеются…»), ни со скрипкой («Оркестр чужо смотрел…»). Внешний мир застыл, не готов к движению. Это подчеркивается использованием тире только в предложениях, относящихся к лирическому герою («Я – хороший»). Такая мгновенность действия, некоторая эпатажность, присущая и самому Маяковскому, в данном случае оправдывается одним – равнодушие и бессердечность не нужны новому обществу, о создании которого мечтал поэт.
Стихотворение заканчивается так внезапно, как и началось. Вопрос, поставленный в конце последнего предложения, по-моему, смягчает тон героя и дает право на надежду: все изменится, и отношения между поэтом и публикой станут более гармоничными.
В. В. Маяковский – художник, чьи общественные и эстетические взгляды были весьма революционны, – всем своим творчеством он провозглашал идею новой жизни, новых отношений между людьми. И в них нет места черствости, безразличию к судьбам окружающих людей.
