Глупов – город обобщенный, вобравший в себя нечто характерное, типическое. Отсюда – и некоторые противоречия в его описании. Так, в одной главе говорится, что Глупов был заложен на «болотце», а в другой – что он «имеет три реки и, в согласность древнему Риму, на семи горах построен…» Эти сведения призваны подчеркнуть многоликость Глупова, являющегося олицетворением самодержавного государства.
Город ставится в один ряд со странами, а глуповские градоначальники – с римскими императорами Нероном и Калигулой, «прославившимися» своей необузданной тиранией и произволом. Как же ведут себя глуповцы под игом самодержавия? Какие черты характера проявляют?
Основные качества глуповцев – неиссякаемое терпение и слепая вера в начальство. Так, они добровольно отказались от своей свободы и обратились к варяжским князьям с просьбой прийти на Русь, чтобы управлять ею: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет: идите княжить и володеть нами». Те пришли и установили самовластие. С тех пор на русской земле «дескать, воцарились благоденствие и порядок». И сколько ни бедствуют они, сколько ни измываются над ними градоначальники, а глуповцы все продолжают надеяться на лучшее и восхвалять, восхвалять и надеяться на лучшее.
Появление каждого нового градоначальника глуповцы встречали искренним ликованием. Еще в глаза не видя вновь назначенного правителя, они уже называют его «красавчиком» и «умницей», поздравляют друг друга и оглашают воздух восторженными восклицаниями. Обрушивающиеся же на них несчастья они воспринимают как нечто должное и о протесте даже не помышляют. «Мы люди привычные, – говорят они. – Мы претерпеть могим. Ежели нас теперича всех в кучу сложить и с четырех концов запалить – мы и тогда противного слова не молвим!»
Конечно, и среди глуповцев порой находились люди смелые, готовые заступиться за народ, высказать градоначальникам всю правду. Однако, «заступников народных» преспокойно отправляли туда, куда Макар телят не гонял. А народ при этом «безмолвствовал».
Нельзя сказать, что глуповцы не сочувствовали судьбе своих защитников. Сочувствовали, разумеется. Но чувств и мыслей своих публично не выражали. Если же порой и выражали, то слова их очень напоминали те, которыми глуповцы провожали правдолюбца Евсеича. Этого героя арестовали по приказу градоначальника Фердыщенко: «Небось, Евсеич, небось! – раздавалось кругом. – С правдой тебе везде жить будет хорошо!»
Само собой разумеется, что результатом подобного рода «гласа народного» могло быть лишь одно: «С этой минуты исчез старый Евсеич, как будто его на свете не было, исчез без остатка, как умеют исчезать только старатели русской земли».
Писатель не закрывает глаза на реальное положение вещей, не преувеличивает степени народного самосознания. Он рисует массы такими, какими они были тогда, во времена Салтыкова-Щедрина, на самом деле. «История одного города» – сатира не только на правителей России, но и на покорность, долготерпение народа.
Щедрин был убежден, что истинная любовь к народу заключается в трезвом взгляде на его сильные и слабые стороны, на его достоинства и недостатки. Писатель хотел видеть народ свободным и счастливым. Потому он не мирился с теми качествами, которые прививались массам в течение столетий: покорность, пассивность, смирение. Сатирик писал, что «действительно заставлял глуповцев слишком пассивно переносить лежащий на них гнет». Действительно, можно найти в истории и примеры уклонения от этой пассивности, но Щедрин пытался показать не «опыт исторической сатиры», а общие результаты, которые заключаются именно в пассивности народа.
Будучи революционером-демократом по своим убеждениям, Щедрин, подобно Чернышевскому и Некрасову, глубоко верил в творческие силы народа, в его огромные потенциальные возможности, в народ как ту силу, которая способна радикально изменить мир. Вместе с тем, он видел, что современный народ еще далек от этого идеала. Поэтому в образе города Глупова и его жителей сатирик обличал пассивность широких масс, терпеливо выносящих на своих плечах Бородавкиных и Угрюм-Бурчеевых.
