— Владислав, скажите, может ли человек, просто получивший художественное образование, стать иконописцем?
— Знаете, отец Александр, один из руководителей иконописного отделения – выпускник Академии художеств даже со степенью в этой области. В иконописи всегда можно усвоить какие-то нюансы, занимаясь этим чисто практически, и обычно на это отделение приходят не после высшего учебного заведения. А вот на основное направление, на бакалавриат, на богословие поступают люди абсолютно разных возрастов.
— С чего начинают ребята? Сразу с иконописи и образов?
— Еще при поступлении, помимо теоретического экзамена есть профильный. Дается иконописный образ, у абитуриента есть несколько часов, чтобы его максимально повторить. Потом экзаменационная комиссия видит способности ребят к художественной деятельности. Иконы учат писать так же, как и любую картину: от фона к деталям. Долгое время студенты занимаются прорисовкой, учатся технике грунтовки, как наносятся первые слои, как делается специальная яичная краска – темпера.
— Вот вы сказали, что иконы пишут темперой, а рисовать обычными красками – неправильно?
Существует традиция использовать темперу, но это не значит, что икону нельзя писать другой краской или в стиле, отличном от того, который мы привыкли видеть. Смотрите, кубизм – уже не академическая живопись, но это остается живописью. В эпоху СССР все было заточено на сохранение, развития не было. Но если мы посмотрим на современные тенденции, то можем увидеть нечто совершенно непривычное, нестандартное. Это определенный угол видения, который, однако, не выходит из канона: при первом взгляде сразу понятна символика, но иконописец внес оттенок своего осмысления. Точно также с красками. Конечно, может, в будущем все изменится, но сейчас для этого предпосылок нет.
— Скажите, можно ли отличить хорошего иконописца от плохого? Как понять, что выпускник Духовной академии так хорош, что станет Андреем Рублевым?
— Ну, наверное, хороший иконописец и Рублев – это уже разные вещи. На Миргородской улице в Феодоровском соборе нижний храм расписывал известный в России иконописец архимандрит Зинон. У него свой стиль стиль с греческим уклоном, это то, к чему мы не привыкли. Думаю, хороший иконописец – тот, кто органично выражает богословие. Говорят же, что икона – это богословие в красках. Разве хороший мастер – это только тот, который сам создал новый стиль? Художественные стили имеют конечное число, их можно пересчитать, но ведь хороших художников намного больше. Икона – это не что-то, существующее само по себе, отстраненно от богословия. Она призвана сосредоточить человека, который находится в храме, помочь ему оторваться от каждодневности. Икона показывает не реальный облик человека, а что-то внутри него. И «Троица» Рублева – это не просто три ангела за столом, она показывает напряжение, внутреннее богословие сюжета «Гостеприимства Авраама".
— Но где тогда проходит граница между «классикой» и «новшеством»?
— Попытаюсь ответить вам на примере литературы. Произведение делает классическим не его древность. XX век – вот он, был совсем недавно! А ведь многое уже стало «классикой». И в Древней Греции были люди, которые занимались исключительно бумагомарательством, это никогда никого не останавливало. Думаю, что классическим произведение делает не время его написания, не кураж, а те проблемы, которые автор поднимает в своем произведении, вопросы, на которые он пытается ответить. Та же любовная линия раскрывает человеческую антропологию и погружает нас в духовный мир. Вопрос веры, если мы возьмем русских писателей, вопрос высокой, осмысленной любви - это те вопросы, на которые человечество всегда будет искать ответы. Казалось бы, прошло столько времени, но то, о чем тогда думали, то, как выражали свои переживания, это трогает и нас сейчас. Поэтому дело не в древности.
— Существует ли конкуренция иконописцев с новыми технологиями? Ведь заходишь в иконописную лавку, а там полиграфия...
— Труд человека искусства никогда не был дешевым. И материал нужен, и время, и вдохновение должно прийти. Настоящая иконопись не будет вытеснена той же полиграфической продукцией. Это вопрос вкуса и материальных средств. Вот есть икона, которая висит в Александро-Невской Лавре, ее написал святой XX века, митрополит Санкт-Петербурга Серафим (Чичагов), священномученик. Это необычная икона — образ Иисуса Христа. Очень простая, казалось бы, синий фон, белый хитон. Так и называется: «Иисус в белом хитоне». Вот мне хочется, например, такую же, но иконописец «такую же» не напишет, а все равно захочет внести что-то свое. (Кстати эта икона написана не темперой, а именно как картина.) Естественно, легче заказать напечатанную, поэтому новые технологии дают больше вариативности, большую возможность удовлетворить запрос. Я студент, не могу подойти к иконописцу и сказать: «А напиши мне такую же!». Ну, какой мне ценник выкатят?
— А куда идут выпускники после окончания обучения?
— До четвертого класса доходит человек десять. По окончании присоединяешься к какой-то команде, совершенствуешься, приобретаешь практические навыки. Вот, например, выпускники иконописи позапрошлого года в одном из соборов Петербурга, открыли что-то вроде небольшой школы, любительской. Они не могут дать такое же образование, которое дается в Духовной академии, но для тех, кто хочет усвоить азы, это тоже вариант. Выпускник может устроиться на работу в артель при монастыре. Это самое первое, что приходит в голову, такое традиционное место, где всегда есть иконописцы в той или иной форме.
— Студентов допускают, например, к росписи храмов?
— Последние несколько лет выпускной дипломной работой может стать какая-то икона, образ или цикл образов и, конечно, оформление храма. Представьте, где-то строится конкретный храм, и он делает заказ иконописной школе Духовной академии. Говорят: «Нам нужно вот это, это и это». Тогда комиссия делает предположения, можно ли это рассматривать, как дипломную работу, если согласие получено, то студенты 3 и 4 курсов пишут для иконы, которые и станут оформлением храма.
— Какая принципиальная разница между русской иконописной школой и, к примеру, греческой? Каноны ведь одни и те же?
— Принципиальной разницы нет. Тут скорее можно говорить о развитии. К тому моменту, как Русь принимает христианство, в Византии оно уже развивается. Соответственно и иконопись существует и совершенствуется несколько столетий. Притом что был период иконоборчества, и из-за этого икон раньше определенного периода не существует – они все уничтожены. Но вот Русь принимает христианство и начинается движение. Но к нам же не приезжают писать величайшие мастера эпохи расцвета византийской иконописи, мы просто перенимаем принципы, по которым пишутся иконы. Посмотрите, лица у нас все-таки не греческие, а русские, мастерство поначалу тоже не того уровня: определенный примитивизм. Все же наша иконопись – это выражение культуры народа, страны и поэтому она не может быть тождественна иконописи византийской.
Беседовали Арина Литвинова и Ольга Минеева, 1 курс ВШЖиМК.
