— Ты долгое время играла в кино и варилась в этой «съёмочной кухне». А чем сейчас ты занимаешься на площадке?
— На данный момент я, как правило, либо второй режиссёр, либо ассистент по актёрам. Но также на моей практике есть костюмы и грим. В последний раз я занималась костюмами для проекта «Жил-был стоматолог». Так как это сериал не исторический, особых сложностей не возникало. Единственная трудность – найти по размеру костюм и, конечно же, художественно его построить, чтобы присутствовала единая атмосфера между фильмом и внешним обликом актёров.
— Что значит «найти»? Где ты ищешь костюмы?
— В Питере. В России. В мире. Их нужно где-то найти. Взять в аренду, например, или купить.
— Какие ресурсы ты задействуешь в поисках костюмов?
— Я могу выйти в девять утра и вернуться в девять вечера, при этом ничего не купив. И так несколько дней. Самое тяжёлое – много ходить. Одно дело ты видишь картинку в Интернете, а другое – ты приходишь в магазин, в Апрашку, в аренду костюмов, на Ленфильм в костюмерку… Необходимо рассмотреть костюм со всех сторон. А то арендные предприятия выставляют фотографии, на которых одежда смотрится идеально, а на деле полное разочарование. Да, бывают совпадения, но случается это редко.
— А бывали форс-мажоры с костюмами?
— Однажды у нас была сцена с шампанским. Герой должен был разлить шампанское на себя. Для этого, соответственно, нужен запасной костюм. А его у нас не оказалось. Шампанское сложно отстирывается, пятно всё равно остаётся. В таком случае есть только два варианта: либо «похитить» костюм у другого героя, либо постирать и тут же высушить. Через полчаса заканчивается аренда помещения, и мне говорят: «Нам нужен ещё один дубль». А у нас мокрый костюм. Что делать? Мы снимаем костюм с другого героя, переодеваем актёра и отправляем его на съёмки. Вперёд и с песней.
— А с гримом непредвиденные обстоятельства случались?
— Я была личным гримером «Ивана Грозного», создавала царя. Но это был не фильм. А в кино был последний проект «Граница времени», его серии шли на РЕН ТВ. Было сложно, так как каждая новая серия – это новый сюжет. Следовательно, нужен разный грим. Была историческая серия, где требовались парики и тому подобное. Действительно сложно найти недорогие парики, но у нас получилось. Искала не я, но прикрепляла их сама. Это тоже сложно, ведь за ними нужен уход. Необходимо сделать так, чтобы парик выглядел натурально. Ведь когда берёшь парик в руки, видно, что что-то не так. А когда надеваешь и правильно его фиксируешь, правильно укладываешь лаком, правильно припудриваешь – всё нормально.
— И с Иваном Грозным ты всё это тоже проделывала?
— Да, у актёра были борода и усы. То есть, их нужно было приклеить. Но проблема заключалась в том, что актёр был молодым – ему было, наверное, около 30 лет. А нужно было его состарить. Мне это удалось. Актёр стал выглядеть достаточно старо – лет на 50 точно.
— У тебя также есть актёрский опыт, причём достаточно немаленький. Из последних – сериал «Мама Люба»?
— Да, этот сериал шёл на Первом канале совсем недавно, выходил в пять утра. Просыпаюсь я обычно где-то около восьми, а в телефоне уже четыре сообщения: «Мы тебя видели», «А кто это у нас тут был?» и т.д. Но ближе к съёмкам «Мамы Любы» я понимала, что актёрство мне не настолько нравится. С режиссурой всё иначе. В актёрстве ты делаешь то, что тебе говорят, а в режиссуре – то, что хочешь. По итогу ты видишь материал, который хотел именно ты.
— Как у всех начинающих режиссёров, есть ли у тебя грандиозные планы?
— Я написала пьесу и сейчас ставлю её в колледже. Это если брать из скромных. Из более больших планов… Мне очень нравится историческая тема, особенно времена Екатерины II. Я работала в проекте «Екатерина Великая», который также шёл по Первому каналу. Была ассистентом по актёрам и по массовке. Съёмки проходили достаточно долго, я всё время была на одной волне, в этой атмосфере. И ты как будто действительно существуешь в эпохе императрицы Екатерины Великой. Кто этого не чувствовал, ныл: «Скоро мы уже закончим?» После 13 часов съёмок. Так ведь мы только начали. Для меня время пролетело незаметно.
— Какие твои самые любимые съёмки?
— У меня таких несколько. Один из них ещё рабочий проект, которым занималась Надя Михалкова. Это был, как я понимаю, её дебютный фильм. У неё снялись молодые актёры, но некоторые уже достаточно известны – их можно увидеть и в других фильмах. Надя работала три дня в Гатчине. Я из Питера, поэтому приходилось просыпаться в девять утра и к одиннадцати быть на площадке. И была там до шести утра. В шесть съёмка заканчивалась, в восемь утра я возвращалась домой, спала часик, просыпалась и ехала обратно. И так было три дня подряд. Фильм, кстати, называется «Проигранное место». В нём есть своя особая атмосфера, и чувствуется, что Надя идёт за своим отцом. На его площадке я тоже была. Это был фильм «Утомленные солнцем 2». И отец, и дочь одинаково подходят к делу, их работы интересно смотреть. Семья Михалковых в принципе меня вдохновляет. Приятные люди и в общении, и в работе.
— Тебе нравятся работы Никиты Сергеевича Михалкова?
— Да, но у него мне нравится именно готовый материал, который получается на выходе. Как он работает? Ну это немножечко жёстко. Суровая атмосфера на площадке. Но он мужчина. У женщин свой порядок. Хоть смена у Нади и длинная, я ни разу не слышала, чтобы она орала, повышала голос. Она спокойна, как удав. Это спокойствие просто витает вокруг неё.
— А ты кричишь на актёров и массовку?
— Конечно. А иначе никак. Когда у тебя четыреста немцев на съёмках «Сталинграда», по-другому не получится. Фильм снимали два года. В первый год съёмок мы располагались на дамбе в Кронштадте. Мне было 12 лет. Кто-то может быть из массовки и знал, что я ещё маленькая, но всё равно слушался. Если я гавкну: «Идите на площадку!», в ответ получу: «Ну Полиночка! Ну пожалуйста, ты же добрый человек». А я ещё раз рявкну, и они послушаются. Либо не хотят подставлять, либо видят, что человек действительно старается.
— Ты сейчас говоришь больше про кино. Оно сильно отличается от театра?
— Да, это две большие разницы. Человеку, который никогда не был в театре или в кино, будет трудно переключится. Но одно в театре нужно очень хорошо понимать: второго шанса уже не будет. Если сейчас у тебя премьера, то приходят критики, а затем пишут рецензии, и не всегда они хорошие, а в кино можно сделать и третий дубль, и пятый, и десятый. «Двенадцатый? Удачный? Впускаем его». Если сравнивать кино и театр, то последний – это высшее искусство. В кино у тебя есть попытки, а в театре их нет. Но и театр, и кино меня одинаково привлекают. А вообще больше всего мне нравится практика. Не нужна эта теория! Практика, практика и ещё раз практика.
