Совсем рядышком с твоим домом — Петропавловка. Здорово, не так ли? «Здорово, класс», — угрюмо скажешь ты и пожалуешься на утренние ветра, которые устремляются в открытую форточку бело-кремового дома в стиле барокко. «Ну, чего встал?» — как бы отвечая на вопрос, ты пойдёшь, укутавшись в полупрозрачную курточку. Потому что около воды без курточки нельзя: продует. Ты здесь все ходы знаешь. Нет? А, ну да. Ты ведь сразу после сытного завтрака убегаешь к ближнему свету: обычно к Исаакию и Адмиралтейству. Там и шатаешься. А как поглядеть внутрь кирпично-красных стен крепости, так времени нет. Смышлённо покосишься на меня, а потом отвернёшься, и щёки сначала бежево-розовые, а потом наливаются пурпуром. Стыдно тебе, вот и правильно. Весь город вдоль и поперёк!..
Проходишь через мост и присаживаешься сразу после арки, дуешься. Ковыряешь землю кривыми тонкими пальцами пианиста, и в голове у тебя крутится надоедливая сонатина, весёленькая такая, быстрая... А ветра-то тут нет! Ты, взбодрившись, встаёшь, оглядываешься и не знаешь, куда пойти? Стоишь в недоумении. Это тебе не Марсово поле! Здесь и заблудиться можно. Ты вот курточку снял, а пошёл налево, к берегу. Зря. «Надень», — говорю, — «Теплей будет». Шепчу ему, а он, балбес, так и идёт, жмурясь от солнца и размякивая от безветрия. А я хитро так на него смотрю: знаю ведь, что выйдет на песчаный бережок и сдует маленького, беспомощного. Покроешься мурашками, ветровку-дождевик в руках затеребишь, пока рукава найдёшь, продрогнешь весь. Да ещё бриз налетит. И ты спрячешься в себя, будешь смотреть на блестящую воду, в висках заболит так, что голову защемит... Ты прищуришься, плечи к ушам подожмёшь и будешь задыхаться от ветровых потоков, которые не плавно тебя обволакивают, а резко бьют по ушам (прямо внутрь!), в спину, в шею, которую ты тщетно закрываешь голубой курточкой.
Вот он — естественные коренные ветра Петропавки! Они поселились здесь вместе с душой Санкт-Петербурга, лет 300 тому назад. А ты и сейчас жмуришься от дерзких гордых ветров, никого не обходящих стороной. Они врезаются и, не извиняясь, не оглядываясь, пронзают вымышленный кислород, который и состоит только из этих самых ветров. И они летят вокруг по периметру многолетней крепости, встречаясь и расходясь со своими собратьями, не здороваясь. Ох, эти невоспитанные ветра Петропавловки!.. Чувствую, не расстанешься теперь ты с ними.
