Кадр 1. Первое впечатление
Кадр 2. Городская жизнь
Кадр 3. Вьетнам — живой и мёртвый
Автобус подъезжает к одному из самых высоких отелей города Нячанг. Я поднимаюсь на крышу, и мне открывается вид на море. Где-то вдалеке, среди дымки облаков, виднеется туристический остров, к которому ведёт канатная дорога и на зелёном холме которого блестят белые голливудские буквы, складывающиеся в слово Винпёрл (имя острова). «Владельцем острова является богатейший человек страны», — говорит гид. Я иду на другую сторону крыши в надежде хоть где-то увидеть знаменитые вьетнамские тропики, окрасившие всю страну в зелёный цвет. Но единственное, что обнаруживаю — груду хаотично разбросанных белых домов. Вот и парадокс страны — она и живая, наполненная красками, и абсолютно безжизненная.
Живя за городом, кажется, будто ты один из участников экспедиции, ножом рассекающий листья и прокладывающий себе дорогу в глубь джунглей — из-за дерева вот-вот должен выбежать Маугли. Между тем в городе открывается совсем иная картина.
Города живут по правилам, которые установили его жители. А у них правило одно — жить так, как того требует душа. Именно это правило вводит туристов в замешательство, оставляя впечатление о стране как об очередном грязном, суетливом и странном уголке Азии. Однако стоит только углубиться в жизнь Вьетнама, как начнёшь понимать, что на всё, происходящее в нём, есть своя особенная причина.
Кадр 4. Уличные кафе
Вновь сажусь в автобус и мчусь по улицам Нячанга. Пёстрые русские и китайские торговые вывески, строгие красные пионерские галстуки школьников, пожилые люди, от заката до рассвета тренирующиеся на общественных спортивных площадках у моря, молодёжь, беззаботно спящая на скутере во время сиесты… Колорит города завораживает меня. Лишь голос гида напоминает о том, что я всё ещё в машине. Поездка продолжается.
Элитных кафе и ресторанов в Нячанге я не видела. Открытое помещение, разбросанные на полу еда и салфетки, низкие столы и пластиковые стулья, будто предназначенные для детей — всё это считается во Вьетнаме нормой. Я нарочно приглядываюсь к посетителям подобных заведений и, на удивление, понимаю, что здесь едят люди с любым достатком: начиная от простых торговцев и заканчивая мужчинами в солидных костюмах. Никого не волнует мнение окружающих или статус человека. Пожалуй, это вновь доказывает, что во Вьетнаме люди ценят нечто гораздо более важное, чем материальные блага.
Кадр 5. «Нет такого предмета, который не подошёл бы еврею для фамилии, а вьетнамцу – для еды»
Любители животных, готовьтесь к страшной новости: собак и кошек во Вьетнаме едят. По крайней мере, именно этим все туристы, сидящие со мной в автобусе, оправдывают отсутствие животных на улицах города. Однако причина в другом. Дело в том, что вьетнамцы очень суеверны. Кошек дома стараются не держать, а если и заводят, то отрезают хвост, так как считают, что его виляние приносит в дом злых духов. Более того, в мяуканье вьетнамцы слышат созвучное слово «меу», что означает «бедный». А никто не хочет привлекать к себе проблемы и нищету.
Кадр 6. Мопедный муравейник
Глаза уже начинают уставать от огромных баннеров. Сосредотачиваюсь только на том, что говорит гид. Автобус всё едет и едет, и я даже не помню, когда он останавливался в последний раз. Резко выглядываю в окно, бегло окидываю улицы взглядом. Мотоцикл, мопед, мотоцикл, машина... Кажется, будто все 92 миллиона вьетнамцев выехали на улицу в этот день. Усугубляет дорожную обстановку принятый государством закон о введении большого налога на автомобили, что делает город огромным «мопедным» муравейником. А главное — эти муравьи не скованы ограничениями! Я с трудом нашла на дорогах светофоры и, более того, ещё труднее приняла тот факт, что светофоры в этой стране не более чем формальность.
Перехожу дорогу. Небольшая надежда остаться в живых присутствует — со мной идёт гид. Оказывается, во Вьетнаме он нужен туристу и для таких случаев. Переступаю бордюр, делаю пару шагов. На меня, как буйволы, бегут мопеды. Раздаётся пронзительный визг тормозов, ревут двигатели. Я — единственная, кто затормозил на той дороге. Надеясь на лучшее, я поднимаю руку, чтобы хоть как-то дать знать о своём существовании, и медленно иду вперёд…
Кадр 7. Почему в атеистическом Вьетнаме люди ходят в храмы?
Назвать Вьетнам страной неверующих нельзя. На бумаге большая часть вьетнамцев — это атеисты. Почти 80 процентов. Другие же исповедуют буддизм, ислам и католичество, которое пришло во Вьетнам с французскими колонизаторами. Однако всё не так просто. Значащиеся как атеисты, вьетнамцы поклоняются духам умерших родственников, причём в фаворе те, кто умер не так давно и ещё не успел покинуть уголки памяти своего сына или внучки. Можно говорить, что их уважение к истории и традициям не ограничивается лишь памятью о событиях недавнего прошлого, а уходит корнями в глубокую древность, даже, пожалуй, в саму первобытность. Ведь именно на заре веков люди были далеки от мыслей о загробном мире, о вечном, о посмертном существовании души, но помнили и чтили ушедших.
Захожу в По Нагар — храмовый комплекс средневекового государства Чампа. Визги машин и бешеный ритм города сменяются тишиной и умиротворением этого места. Стоя на холме, каменный комплекс возвышается не только над домами, но и над суетной жизнью. Местные считают По Нагар мощным духовным местом, проводя в нём различные обряды и церемонии.
Прохожу босиком узкий тёмный коридор храма, окутанный терпким запахом благовоний. Разуваться обязательно — это традиция. Причём снимать обувь нужно не только в священном месте, но и в своих домах, некоторых магазинах, массажных салонах и гостиницах. По представлениям жителей Азии с улицы с обувью заносится не только грязь, но и дурная энергетика. Продолжаю медленно идти. Дымка свечей придаёт таинственность этому месту, вселяет в него загадку и заставляет мучиться над тем, чтобы её разгадать. Оказываюсь в слегка освещённом свечами голом помещении, потолок которого треугольником уходить в высь и растворяется в темноте. В центре — священная богиня По Нагар. Вокруг неё тарелки с фруктами, вода, сладости, фальшивые деньги и всё, что вы можете преподнести духам умерших как подарок ради того, чтобы они на вас не разгневались.
Я не могу пошевелиться и лишь ловлю изумлённые взгляды посетителей, буквально чувствую их необъяснимое смущение перед не похожим на человека божеством, перед аскетичными кирпичными стенами и атмосферой, абсолютно отличной от богатого убранства христианских церквей. Мы молча стоим и наблюдаем за тихо молящейся на коленях вьетнамкой. Мне кажется, что именно в тот момент я глубже поняла души этих странных людей, прониклась их искренностью. Не напускной, настоящей.
Мы часто думаем, что места вроде Индии, Африки и Вьетнама ещё не скоро догонят стремительно развивающиеся страны подобно Америке или Соединенному Королевству. Однако, сравнивая их, задумывались ли мы о том, хотят ли они развиваться в этом направлении? Кто-то с искренним непониманием прокричит: «Да как же они живут без современной медицины? Как обходятся без машин, царских домов и дорогих вещей? Как могут улыбаться, когда вокруг столько грязи и нет средств на обучение ребёнка?».
Этими
людьми движут не материальные ценности, а простое, забытое многими из нас желание искренне радоваться тому, что сотворила для нас природа. И кто-то вновь
будет возмущаться, говоря практически о первобытности и индусов, и африканцев,
и вьетнамцев, мол, их дома не лучше пещер, им проще устроить гладиаторские
бои, чем смастерить телевизор. Но далеко ли мы с вами находимся от первобытных
понятий? Не движет ли половиной наших мыслей желание набить свой желудок? Не
изощряемся ли мы в поисках лучшего жилища и лучшего партнёра?
Так в чём же отличие между Вьетнамом и развитыми странами? В глобальном смысле — ни в чём. Мне кажется, ни одна страна не отличается от другой, в каждом государстве живут одни и те же люди с одними и теми же потребностями. К сожалению, до поездки во Вьетнам я не понимала этого и даже несколько предвзято относилась к Азии, пока лично не прочувствовала, насколько же все мы похожи друг на друга.
