Сам маяк на небольшом островке, в котором жили герои, был полностью построен для проекта. Так, необходимая линза Френеля конца XIX века весит около тонны и хранится в одном из музеев Австралии. Пришлось создавать ее копию из меди и акрила, что позволило сильно снизить вес.
Помимо этого художник-постановщик Крейг Латроп стремился реалистично отразить быт рабочих на маяке. «Я прочитал руководства Ведомства маяков и сделал все, что в них описано: от канистр для горючего до инструментов и от набора для чистки линз до столовых приборов и чашек. Арт-отдел нашел даже совок для мусора с печатью Ведомства маяков! Позаимствовав его у коллекционера, мы сделали его копию для картины», — говорил он.
Первая сцена фильма — пляска на шоссе под песню «Another Day Of Sun» запомнилась многим. Однако немногие задумались, насколько сложно было ее снимать. Заблокировать одно из главных шоссе Лос-Анджелеса удавалось ненадолго, требовалось выбрать машины, способные выдержать танцоров, а съемочной команде негде было разместиться. Поэтому сцену «одним кадром» удалось создать склейкой трех монтажных лент, одну из которых снимали «Стедикамом» (переносимой оператором камерой).
В глаза бросаются яркие цвета: желтый, красный, синий, зеленый. Они не раз встречаются в фильме, иногда переходя в неон. Строки песни же задают основную сюжетную линию — бегущие за мечтой актриса и музыкант.
Шазелл не боялся трудностей, поэтому ему удалось создать метафорическую сцену. Жизнь душная пробка, но разбавить ее эмоциями и мечтами по силам каждому.
Иначе сцену называют «Бред Криса». Она отражает душевное потрясение героя после потери любимой. Здесь она появляется как видение: пытается вставить нитку в иголку, чтобы «сшить» их несчастную жизнь. Образ девушки отражается в зеркалах около шести раз, и это гипнотизирует зрителя. Все погружается в мрачное безумие.
Снять комнату из зеркал так, чтобы не было видно камеры, получилось одним объективом через специальную узкую щель.
Вот что писала Ольга Суркова (исследователь творчества Андрея Арсеньевича, присутствовавшая на съемках): сцена была «одной из наиболее удачных, эмоционально убедительных. Мучительный бред, лихорадка физически ощутимы благодаря множественному отражению зеркал друг в друге».
Однако кадры показались режиссеру слишком «внешне эффектными», выбивающимися из общей картины фильма. Поэтому были вырезаны самим Тарковским. На радость зрителю они сохранились в архивных версиях «Соляриса.
Неприятную рычащую биомассу из советского фантастического фильма наверняка помнят все. В лаборатории клонирования она занимала важное место и поражала фантазию зрителя. Масса была изготовлена из жидкого теста и пожарной пены. А эффект того, что она двигается и меняет форму, придавали плавающие под ней аквалангисты.
Третья часть истории о мальчике-волшебнике внесла много нового в магический мир. Привычные теплые оранжево-голубые тона сменились холодными серыми. Появилось обилие полумрака в сценах естественного освещения от свечей в Хогвартсе. А еще — хромакей и цифровые эффекты.
Так, дементоры, оборотень, крыса, гигантская собака и гиппогриф цифровые герои. Чтобы изобразить плавные движения дементоров, например, кукол снимали в воде, после чего накладывали графику. А для гиппогрифа несколько месяцев прорабатывали перья и шерсть, которые менялись от света и двигались.
Мантия-невидимка, о которой до сих пор мечтают многие, получилась лишь благодаря хромокею. Зеленая ткань накрывала актеров до уровня головы, а ненужная часть тела удалялась. Так создавался эффект исчезновения.
