Текст: Юлия МУРАШОВА
Ровно в восемь часов вечера к зданию Галереи современного искусства Мехико подъезжает машина «Скорой помощи». Из автомобиля на носилках выносят Фриду Кало. Она одета в любимый народный мексиканский костюм – платье теуаны. Художница ни за что не пропустила бы первую персональную выставку на родине.
Фриду переносят на ложе, заранее установленное в зале. Оно украшено фотографиями ее мужа, художника-монументалиста Диего Риверы, и фотографиями политических кумиров – Маленкова и Сталина. Идет 1953 год. Через несколько месяцев она скончается в возрасте 47 лет.
Художественный феномен Фриды Кало – одно из ярчайших явлений в мировом искусстве двадцатого столетия. Но признание пришло к ней далеко не сразу. Долгое время дарование Фриды от глаз общественности скрывала громкая слава ее великого мужа Диего – в те времена он был живой легендой и активным политическим деятелем левого толка.
Время озарить мир собственным светом настало для Фриды в 1939 году. На тематической выставке мексиканского искусства в Париже самобытное творчество сеньоры Фриды Кало де Ривера потрясло публику. Вот как описывал ее успех супруг: «Кандинского так тронула Фридина живопись, что он прямо при всех поднял ее на руки и целовал щеки и брови, пока слезы не побежали у него по лицу. Даже Пикассо, требовательнейший из требовательнейших, пел хвалу артистичности Фриды и ее достоинствам». В этом же году Фрида появилась на обложке французского Vouge, а Лувр приобрел одну из ее картин. Таким образом, она стала первой мексиканской художницей, представленной в главном музее мира.
Как ни парадоксально, но появлению столь выдающейся личности в искусстве мир обязан ее тяжелой судьбе. Фрида постоянно испытывала боль. В 6 лет она перенесла полиомиелит на правой ноге, после чего осталась хромота, и на протяжении всей жизни боли в ноге постоянно беспокоили ее. В 18 лет она попала в автомобильную аварию. Ее госпитализировали с множественными переломами, в том числе очень сильно пострадал позвоночник. Но самый страшный ущерб здоровью нанес проткнувший живот и матку металлический штырь. Из-за этого она не смогла познать радость материнства, что, несомненно, стало для нее тяжелейшей личной трагедией.
Нельзя сказать, что Фрида черпала вдохновение в собственной боли. Скорее, она испытывала физическую потребность сублимировать свои ощущения через нанесение мелких мазков краски на металлическую пластину (письмо картин на металле – традиция мексиканской школы живописи).
Восстановление после аварии проходило очень долго. «Я должна подняться, – писала она своему другу Алехандро. – Я начинаю привыкать к страданию». С этого несчастного случая и на всю жизнь центральной темой ее произведений становятся боль, стойкость и сила духа.
Среди картин Фриды значительную часть составляют автопортреты. Первая серьезная живописная работа – это автопортрет, написанный специально для Алехандро, с которым Фриду на тот момент связывали долгие романтические отношения. Этот портрет стал своего рода мольбой, любовным предложением, попыткой растопить сердце любимого. Подобный мощный эмоциональный посыл характерен и для ее творчества в целом.
Фрида писала, глядя на себя в зеркало. Используя отражение, она выступала как в роли модели, так и в качестве художника, в чьи обязанности входило не просто перенести изображение на холст, но позволить ему впитать, забрать в себя всю гамму эмоций и физических ощущений, которые не давали ей покоя.
Другим источником для искусства Фриды Кало служили любовные отношения. От этой темпераментной мексиканки исходили мощные потоки сексуальной энергии, против которой не могли устоять ни мужчины, ни женщины. Ее гомосексуальность, которая ей самой представлялась драмой (ее совратили в последний год пребывания в школе), никогда не была секретом для общественности. Но самые громкие романы Фрида заводила с мужчинами. Больше всего шума (уже постфактум) наделала связь с Троцким. На тот момент она давно была замужем за Диего Риверой. Отношения с политическим кумиром мужа была лишь местью за его интрижку с Кристиной Кало, сестрой Фриды.
Диего и Фрида поженились, когда ему было 43, а ей 22. Их любовь – это нечто особенное. Это неразрывная духовная связь, превратившаяся в физиологическую зависимость. Неверность Диего усиливала боль в позвоночнике и ноге, которая не стихала с самого момента аварии. В то же время присутствие и забота Диего дарили Фриде временное облегчение, успокаивали ее и притупляли боль.
Их союз, несомненно, был основан на большем, чем просто мимолетная привязанность, какую Диего испытывал к каждой второй женщине. Для Фриды он был всем. Она писала в своем дневнике:
«Диего – начало
Диего – строитель
Диего – мой ребенок
Диего – мой любовник
Диего – живописец
Диего – мой желанный
Диего – «мой муж»
Диего – мой друг
Диего – моя мать
Диего – я
Диего – Вселенная
Несходство в объединении.
Почему я называю его мой Диего? Он никогда не был и никогда не будет моим. Он принадлежит самому себе».
Для него же Фрида – женщина, которую он любил больше кого бы то ни было.
«Если бы я умер, не познав ее, – однажды признается он Кармен Хайме, другу семьи, – я бы ушел, не зная, что такое истинная женщина!».
Опускать руки – не в характере Фриды. По словам подруги, которая хранила у себя ее медицинскую карту, она перенесла более тридцати операций, суммарно провела в больницах не один год. Даже в конце жизни прикованная к кровати после очередной операции, как никогда нуждающаяся в понимании и поддержке, она умудрялась сама протягивать руку помощи друзьям. Ее сестра Кристина вспоминает, что те, кто навещал Фриду в больнице, сами испытывали потребность в ней: общение с этой женщиной приносило им спокойствие и умиротворение. Фрида любила смеяться и смешить собеседников. Не упускала возможности вставить в свою речь грубое словцо и с наслаждением ждала реакции слушателей.
Неповторимое, ни на что не похожее искусство Фриды Кало – это блистательный аккомпанемент необычайному жизненному пути этой женщины. Это свидетельство отваги, воли и неукротимого жизнелюбия перед лицом физических страданий. Это ее настойчивое проявление своей неординарности. «Я пишу на хосте свою собственную действительность. Единственное – я точно знаю, что мне это необходимо. Я пишу то, что происходит в моем сознании, не слишком размышляя об этом» (Фрида Кало).
*Да здравствует жизнь!
