Вчера я рассказала о том, как несправедлива была моя химичка в девятом классе. Ее планы выдворить меня из школы не удались, и на следующий год я-таки осталась доучиваться в своей школе. Но Виктория Натановна пообещала, что нам придется несладко, ведь в 10-м классе у нас будет вести Чума... Кто это и почему нам действительно пришлось выживать, а не пировать во время чумы, рассказала моя одноклассница.
Что за «Чума»?
В девятом классе я знала, что дальше пойду в социально-гуманитарный класс в нашей школе. Я обожала русский язык и литературу, да и сочинения писались легко и хорошо. Конечно, всем было жутко любопытно узнать будущих одноклассников и, главное, классного руководителя. Предположений было очень много, хотя школа держала тайну до самой осени. Из всех догадок мне больше всего запомнилась одна: какая-то жуткая и загадочная «Чума» обязательно возьмет соц.гум.
Повсюду ребята шептались: «Ой, хоть бы не она...», «Ха, как же не повезет гуманитариям!«, »Если она возьмет соц.гум., то я переведусь в другую школу!». А один раз я услышала от химички в сторону Насти слова, что Чумакова отыграется на ней. Тогда я и узнала, что «Чума» – это Чумакова Сталина Иосифовна (имена изменены по просьбе автора), одна из лучших учительниц русского языка и литературы в нашем городе. Однако она была не только лучшая, но еще и самая строгая. Про нее ходило множество страшных историй: говорили, однажды Чума кинула в мальчика, мешавшего вести урок, пеналом. А еще она обязательно любыми путями «валила» тех, кто ей не нравился.
«Пф, ну это вообще бред, – думала я. – Люди заниматься не хотят, а учительница просто очень требовательная. По-любому ребята обижаются на заслуженные двойки". Взрослые очень хотели определить свое чадо именно к Сталине Иосифовне, так как это счастливый билет по дороге к золотой медали. Чумакова с завидной стабильностью выдавала ежегодно десяток медалистов. Мало кто из родителей задумывался над тем, что порой этим золотым медалям была грош цена, так как Чума своим авторитетом давила на тех педагогов, которые не хотели ставить любимой ученице заветную «пятерку». Но все-таки все эти слухи очень заинтересовали меня, поэтому я с нетерпением ждала начала десятого класса.
Долгожданное знакомство
Первое сентября. Линейка. Дурацкие выступления и речи. Почти весь 10А собран из ребят параллельных классов, кроме двух человек – они из моего. «Как хорошо, что Базылевич перешла со мной», – думала я, когда мы стояли и высматривали класс.рука. Мне было до сих пор стыдно перед Настей за ту злополучную докладную, из-за которой ее и еще двух девочек, мягко говоря, вызвали на ковер, ведь я не ожидала такого...
В общем, мы обе сгорали от любопытства, но так и не увидели нашего нового руководителя, так как стояли позади всех. Наконец, пошли в класс и сели на рандомные места. «Здравствуйте, меня зовут Чумакова Сталина Иосифовна, я ваш классный руководитель, а также учитель русского и литературы», – сказала невысокая полная женщина примерно пятидесяти лет с приятными чертами лица, одетая в стандартное серое платье. Далее короткие знакомства с одноклассниками, длинная речь об ЕГЭ. Оказалось, что большинство класса (человек пятнадцать) пришли из одного девятого, и у них уже несколько лет русский язык ведет Сталина Иосифовна. Для нее они – любимицы. Но на первый взгляд, Сталина Иосифовна обычная учительница.
Диктатор и пресмыкающиеся
Сталину Иосифовну очень боялись одноклассники, на ее уроках сидели как шелковые. Она и правда оказалась очень властным, требовательным человеком. Постоянно нам говорила: «Бросайте все ваши искусства, кружки, наигрались уже, сейчас главное – учеба". Устанавливала свои правила для класса: маникюр только бесцветный или персиковый, никакого макияжа, одежда строго серо-бело-черная, и это в десятом-то классе! Кстати, если эти правила не соблюдали ее любимицы, то все нормально, но если ты – жди серьезный разговор. То же самое касалось удаления из кабинета из-за опозданий.
Было очень много уроков русского и литры, поэтому видели мы Чуму каждый день по несколько часов. Мне казалось, что я Сталине Иосифовне полюбилась страстью к ее предметам, да и Настя тоже произвела хорошее впечатление знаниями. Однако нам ее уроки не нравились. Шокировало какое-то безразличие к собственным предметам. Наша предыдущая учительница настолько обожала русский язык и литературу, что эта любовь передавалась всем ученикам: даже двоечники любили послушать ее, вступить в дискуссию, написать интересное эссе.
А лучшая учительница в городе просто включала нам презентации и монотонно читала их. Все зевали и тихонько сидели в телефонах. Обсуждений произведений почти не было, если не считать зачитывание списанного с интернета сочинения нашими одноклассниками. Но оно-то и понятно, что списывали – нас никак не заинтересовывали произведения сухими фактами из презентаций. Однако Чума была очень внимательна к работам «новеньких». Мы тратили кучу сил, чтобы получить хорошую оценку, а она безжалостно критиковала за малейшие ошибки. Своих любимиц, списывающих абсолютно все, Чума никогда не проверяла, они утопали в пятерках. Потом оказалось, что, получив плохие оценки, любимицы приходили к ней с цветами и конфетами, предлагали помощь в проверке тетрадей. С каждым днем это бесило все больше и больше.
Истинный рострум
Конечно, в классе не обошлось без раздолбаев. Однажды они довели Сталину Иосифовну, придя в школу в джинсах, и она разразилась яростным ором. Она ходила между рядами: «Совсем обнаглели! Дома так ходите, я всех из школы повыгоняю к чертям! Что, доигрались? Супчики-голубчики! Я никого жалеть не буду. Что-то не нравится – скатертью дорога..», – Чума кричала диким басом, несколько раз срывала голос, хрипела, пищала. Я тогда очень смеялась из-за этого. Зачем так срываться по мелочам?
Начались долгожданные консультации по подготовке к ЕГЭ по русскому языку. Чума сделала один факультатив в среду, как раз после двух уроков литературы. Но так как она считала, что у нас нет личной жизни и хобби, факультатив длился по два часа, а то и больше. Я проходила на них весь десятый класс и была крайне разочарована, потому что мы ни разу не приступили к сочинениям, а просто решали тесты.
К концу года наши отношения подпортились, так как мы с Настей часто баловались на скучнейших уроках. Однажды Настя позволила себе не согласится с мнением Сталины Иосифовны по поводу какого-то произведения, и с тех пор Базылевич была в черном списке и постоянно получала неконструктивную критику сочинений. Что-то вроде: «А с чего Вы, Анастасия, взяли, что Гоголь хотел сказать именно это? Вы не правы, садитесь, три". Ну да, произведение же можно трактовать только в одном ключе...
В одиннадцатом классе я посетила несколько факультативов, а потом решила не ходить. Меня очень раздражало, что мы занимаемся всякой ерундой. Я готовилась сама. Как-то раз Сталина Иосифовна оставила меня и Настю после уроков. У нас и раньше случались конфликты, но совсем несерьезные. Отчитав нас за баловство, Чумакова спросила про мое отсутствие на факультативах. Я ответила, что готовлюсь дома. Она начала давить на меня, говоря, что я вообще «испортилась» за год, что я ничего не сдам без ее бесценных консультаций, что вообще как я смею не приходить – ведь я обычный глупый ребенок, не имеющий здесь прав. Ненавижу, когда говорят про права.
«Я сдам«, – перебила я Сталину Иосифовну. »Может, тебе тогда вообще мои уроки не посещать, раз ты такая умная?!» – очень злобно рыкнула Чума. И тогда я честно и спокойно ответила, что мне не нравятся ее факультативы. Что мы не пишем на них сочинения, что я не получаю никаких знаний, что тесты я могу решать сама, да и вообще это не обязательно в плане посещения. Мои слова оказались, видимо, самым наглым высказыванием за всю ее жизнь. Сталина Иосифовна побагровела: «Как ты смеешь критиковать мои уроки?! Ты кто такая вообще!". А дальше она выгнала Настю из класса и несколько минут истошно вопила на меня.
Честно, я испугалась не на шутку. Я вообще довольно трусливый человек. Чума очень долго орала одну и ту же фразу: «Ты посмотри на нее, ей не нравится, как я веду факультативы!». Я тут же стала скотиной, падалью. У меня дрожало изнутри все тело, потому что мои уши еще никогда не слышали таких диких криков. Ненавижу, когда на меня орут, ненавижу, когда обзывают, ненавижу, когда думают, что не смогу ответить. Я взяла себя в руки и сказала повышенным голосом, что, во-первых, я на нее не кричу, а во-вторых, имею полное право не ходить на консультации. В ответ Сталина Иосифовна начала вопить еще громче про то, что мое мнение тут вообще не считается, потому что я никто, и прав у меня никаких нет, ведь я тупой ребенок. Снова про права! Да с чего все вообще взяли, что подростки не имеют прав?!
Я не выдержала и стала тоже на нее кричать, и она еще сильнее кричала на меня, и это все продолжалось бесконечно долго, а потом Сталина Иосифовна резко замолкла и нечеловеческим басом сказала: «Я сделаю так, что ты уйдешь из школы не с аттестатом, а со справкой. Пошла вон!».
И я, трясясь от злости, ушла.
Один в поле – воин
После той перепалки учеба стала для меня адом. На каждом уроке русского и литературы Чума не упускала возможность несколько раз сказать: «У нас в классе есть ее высочество Лесова Дарья, которая считает себя самой умной!» Все слушали что-то вроде: "Ох, я забыла спросить мнение у вас, ваше высочество, вы же разбираетесь лучше учителя!«, »Ваше высочество Дарья, покажите мне ваше домашнее задание, если, конечно, я достойна этого» и так далее. Меня раздражало это, но не более того.
Также Сталина Иосифовна пыталась выполнить свое обещание выкинуть меня из школы со справкой. Видимо, с Настей она хотела проделать то же самое. Чума давала только нам кучу индивидуальной домашки, спрашивала нас на каждом уроке, постоянно пыталась задавить сложными вопросами. Малейший шорох – вон из класса. Я выгрызала зубами пятерки, сутками сидела за учебниками и была абсолютно обессилена из-за постоянной нагрузки. Но Чумаковой никак не удавалось меня завалить. Тогда она перешла на крайние меры.
Однажды мы писали пробник ЕГЭ без сочинения. По итогу Чума объявила, что у меня «два» и добавила, что это следствие непосещения ее факультативов. Я очень расстроилась и даже задумалась над тем, что была не права, хотя никогда не писала тесты так плохо. Дома мы с мамой проверили мой вариант (который, кстати, я пыталась целый день выпросить у Чумы) и были шокированы – куча заданий решено правильно, а за них стоят минусы! На следующий день Сталина Иосифовна первая подошла ко мне и сказала: «Ой, Даша, ты знаешь, я там кое-что напутала.. В общем, у тебя «четыре»". Не прокатила ее схема. А я не ожидала такой подлости, но списала все на то, что она перепутала варианты: все же мы люди.
Дальше – хуже. В электронном журнале внезапно стали появляться двойки, датированные, например, сентябрем, если сейчас ноябрь. Причем моя мама каждый день проверяла журнал, так что возникали они действительно внезапно. При первой же такой двойке я пришла к Сталине Иосифовне, а она мне сказала, что это было давно, два месяца назад, но раз двойка стоит, то значит заслужила. И еще весело добавила: «Просто никто не может узнать, когда я поставила эту двойку". Отличный план – использовать недочеты в образовательной системе.
Буквально через несколько дней после одной двойки появилось три подряд! Я снова пришла к ней – не сдала стихи, говорит. «Как не сдала? Я же всегда их сдаю, помню, как вам читала их! Давайте прочитаю еще раз?«. »Не сдала! Стоят двойки, значит, не сдала! Сейчас принимать их уже не буду, уже поздно. Не мешай мне работать!». Вот так Чума исполняла свое обещание.
Моя мама постоянно нервничала, расстраивалась, а я просто не знала, что делать. Я переживала за здоровье мамы, но не могла отступить, не могла сдаться. Каждый день для меня был пыткой. За что я снова внезапно получу двойку? В конце концов, когда в журнале набралось двоек пять, я перестала ходить на уроки Сталины Иосифовны: так хоть не за что мне ставить оценки. Одноклассники недоумевали, ведь никогда и ни с кем такой жести не было.
Меня вызывали к директору несколько раз. У него всегда сидела Чума, жаловалась, как плохо я с ней поступаю, хотя я – любимая ее ученица! Директор внушал, что двойки мои заслуженные, что я просто переоцениваю свои знания. Они оба пытались выбить из меня раскаяние. Затем к ним подключились другие учителя. Почти каждая перемена – это выслушивание мнение учителя о том, что я не права, что Сталина Иосифовна – лучший учитель, что мне надо одуматься. К слову, Чумакова в коллективе педагогов слыла непререкаемым авторитетом. Ее побаивались и старались не связываться.
Я постоянно ходила на нервах. Не рассказывала и половины ситуаций с директором и учителями маме, потому что она слишком переживала. Я шла в школу, зная, что сегодня меня опять несколько человек польют грязью. Ужасно чувствовать, что ты один обороняешься против полчища взрослых. А однажды я даже разрыдалась на перемене, когда Чума снова вызвала меня к себе в кабинет «поговорить», чтобы я «одумалась».
Но я не одумалась. Мы с мамой поехали в комитет образования. Там решили написать отказ на Сталину Иосифовну, по условиям тогда я должна учить все сама и сдавать другому учителю. Написали. Об этом тут же узнали в школе. Чума перестала со мной здороваться. Директор вызвал меня снова. Чума пустила у него скупую слезу: «Я не понимаю, за что ты так со мной...». Директор предложил мне перейти в другую школу, потому что «всех устраивает Сталина Иосифовна, только ты такая проблемная". Хотя никого она не устраивала, абсолютно все одноклассники за спиной обсуждали как они ее не любят. «Что же ты выучишь без учителя?! Ты ребенок, ты должна ходить на уроки!» – недоумевали они.
Я настаивала на своем. И дальше целый месяц директор вызывал меня к себе каждый день, заставляя писать заявление об уходе из школы или хотя бы забрать отказ от святой Сталины Иосифовны. Весь месяц я ругалась с ним и требовала учителя для сдачи школьной программы, весь месяц я училась спокойно и уверенно говорить, когда хочется рыдать. Наконец, директор сдался и просто дал мне учителя, которому я сдавала все, что должна была сама выучить. Весь этот ад закончился, мама перестала нервничать, я все отлично сдавала новой учительнице. И здоровалась с игнорирующей меня Чумой.
Мне искренне жаль Сталину Иосифовну. Я думаю, она очень несчастный человек. Чума единственная сидела в школе до одиннадцати ночи. Наверное, ей не к кому идти домой. И я хотела иметь с ней хорошие отношения, но этого не хотела она. Пускай я осталась в глазах Сталины Иосифовны подлой, но я нисколько не жалею о произошедшем и совсем не злюсь.
Напоследок
Что можно сказать в завершении? Какие выводы сделать и какую мораль вынести для себя? Предположу, что мнения среди читателей разделятся. Кто-то будет считать виноватым одних, а кто-то других. Но это все не важно.
Важно другое: надо продолжать бороться, отстаивать свои интересы, не опускать руки в этом жестоком и несправедливом мире. Становясь старше, придется день за днем сталкиваться с разными людьми, и не все из них будут нам приятны. Такова жизнь.
Хочется дать совет родителям. Прошу, верьте словам своего ребенка и защищайте его всеми силами. Сейчас становится меньше порядочных учителей, к каким вы привыкли в своей молодости. Все меняется. Кроме того, о вашем ребенке можете позаботиться только вы. Не поверив ему изначально, потом может быть бессмысленно оббивать пороги, лить слезы и пытаться что-то изменить. Нельзя слепо верить учителю только потому, что в ваше время педагоги вызывали уважение и почет. В наши дни во многих школах пед.состав уже другой. Все упирается в деньги, работать идут люди равнодушные к детям и своему предмету.
Хочется дать совет и старшеклассникам. Не будьте пассивными соучастниками травли, вне зависимости от того, кто ее инициатор. Если нет сил как-то воспрепятствовать этому, хотя бы поддержите жертву нападок добрым словом. В таких ситуациях меньше всего хочется ощущать, что ты один против всех. Не будьте равнодушными и берегите близких.
И научитесь прощать. Не нужно держать злобу на своих врагов, поскольку каждый из них нас чему либо учит. Важно уметь делать выводы и становиться лучше.
