Черный концертный зал музея современного искусства «Эрарта», ярко-красное кресло на сцене. Сегодня здесь встреча с писателем, переводчиком, актером и ведущим сатириком страны – Михаилом Мишиным.
Все рассаживаются по местам, берут со стульев листы бумаги — для вопросов гостю. Кто-то тут же начинает строчить свой вопрос, кто-то замер в ожидании. И вот Михаил выходит на сцену.
«Что же вам рассказать…», — начинает сатирик, и тут же сам выдвигает несколько предложений. Биографию? Или ответить на «оригинальные» вопросы о творческих планах и результатах выборов? В итоге, сошлись на том, что Михаил Анатольевич прочтет свои короткие юморески и периодически будет отвечать на вопросы зрителей из большого черного куба на краю сцены. Хотя перед чтением все же прозвучал тот самый вопрос о результатах выборов, на него Мишин ответил позднее.
Прозвучали зарисовки о храпящем Толе с его бедной женой и сыном, о камуфляже и кризисе, был и диалог врача и больного…Мне запомнилась юмореска о планах на будущее и желании изменить мир: сначала надо Петьке Рыжему в морду дать, потом заболеть, чтоб больше школу не видеть, потом еще что-то, еще что-то... Вот только мир все не изменяется почему-то.
После каждого монолога публика радостно рукоплескала. Иногда на протяжении чтения звучал один или два хлопка, их Мишин охарактеризовал цитатой Булгакова: «Раздался аплодисмент».
Вопросы гостю поступали на протяжении всей встречи. Кто-то спрашивал о дате написания первого рассказа, на что Мишин ответил «при Рамзесе II». Был вопрос и о петербуржцах и москвичах. Последних сатирик разделил на две категории: на бывших петербуржцев и на тех, кто им завидует. Были и не только вопросы. Так, например, Мишин достал записку, которую написала некая «Кассандра», предсказавшая ему 40 лет назад литературное будущее. Она находилась в зале, но кто она – мы так и не узнали. Может, моя соседка?.. И даже попалась интригующая записка от женщины, которая напомнила Мишину о их романе двадцатилетней давности длиною в несколько минут.
В конце встречи раздался уже не «аплодисмент»: публика аплодировала стоя. Овации не смолкали в течение минуты. И наконец сам Мишин, на лице которого всю встречу не мелькнула ни одна эмоция, все же улыбнулся.
