Ар-брют – термин, которым стали называть искусство закрытых от социума людей, например, психически больных, заключенных. Широта и Долгота – проект, который считает, что такого направления в искусстве не существует, как не существует искусства людей со сломанной ногой. Но создатели проекта не пишут философские труды, чтобы доказать это. Они ездят в психоневрологические интернаты (ПНИ) и ищут там талантливых художников. А еще предлагают желающим поддержать их деятельность.
Мы договорились встретиться напротив
Михайловского замка, у памятника, и пойти на пленэр.
– Здравствуйте, не могу вас найти.
– Нас примерно человек десять, – ответила мне Наталья Петухова, одна из
организаторов проекта.
Не знаю, что я ожидала увидеть, но в первые несколько секунд было страшно. Непривычно видеть столько людей с явными глазу диагнозами.
Артем, один из постояльцев
интерната, взял меня под руку, его товарищ Вадим присоединился к нам. Вся
группа двинулась к Марсовому полю во главе с гидом Лидией Ивановной. Артем проявлял
джентельменские качества и отбирал у меня рюкзак. Я сражалась: жалко же чужую
спину. Вадим вел светскую беседу: где учитесь, какая музыка нравится.
«А вы знаете группу «Диамант»? А «Бархатный Сезон»? Хотя бы Марину Журавлёву?» – продолжал он. Я не знала.
– Видите вечный огонь? Он здесь стоит в память о жертвах революции. Он никогда не потухает из-за того, что к нему подведена трубка с газом, – рассказывала Лидия Ивановна. К нам присоединяются еще несколько волонтеров, и внимание Артема переключается на них. Я пользуюсь возможностью пристать к Наталье, организатору всего этого мероприятия.
– А вы знаете, что такое друндалас? А лензорий?
– Нет, Вадим, а вы откуда узнали?
– У меня в комнате написано на подоконнике.
После того, как Вадим снова поставил меня в тупик, он удалился. И я снова пошла к Наталье.
– Вы ездите по интернатам, а как договариваетесь с персоналом?
– ПНИ – не больница, а место жительства, так что проблем обычно не возникает. Однажды моя знакомая передала нам просьбу руководства одного из питерских интернатов о проведении занятий в нем. Мы с друзьями начали ездить туда потихоньку, рисовать на отделениях в свободное время. Потом договорились с другим интернатом о том, что можем приезжать и рисовать с теми, кто нуждается. Так мы стали, привлекая волонтеров, работать в двух ПНИ еженедельно. Еще в несколько интернатов, в том числе в Ленобласти, мы ездим периодически и проводим мастер-классы. Параллельно делаем выставки тех, кто нас впечатляет. Теперь уже есть запросы и от других ПНИ, но пока не хватает ресурсов удовлетворить все запросы.
Мы подходим к саду. Здесь змейкой стоят «Лавки мира» – объединяющий проект Русского музея, в рамках которого художники могли расписать одну из деревянных лавок. Над одной из них поработали ребята Широты и долготы. Эти лавки оказались легко мобилизируемыми: мы собрали из них «стол» и «стулья», организовали цивилизованный пикник. Кто-то ел, а кто-то занимался тем, зачем пришел рисованием.
После пикника мы последовали примеру десятка людей: перешагнули табличку «ходить по газонам запрещено» и начали рисовать. Однако не особо бдительный полицейский все-таки выгнал нас примерно через сорок минут. Пришлось разъезжаться по домам.
