«Мы с Толей жили по соседству. Лет нам было по 12—13, отголоски войны были тогда очень ощутимы, и мы любили искать всё, что связывало нас с теми ужасными событиями недавнего прошлого. Нас интересовал любой предмет с неким отпечатком того времени, и мы часто устраивали целые «экспедиции» по их поиску. Однажды мы зашли чуть дальше, чем обычно. Проходя между очередными высокими кустами, Толя наткнулся на что-то железное. Это был самый настоящий снаряд. Сейчас я понимаю, что момент, который произошёл после – определил наши судьбы. Да, он взорвался.
Я помню только, как проснулась в больнице практически невредимой. Помню, как увидела Толю без руки и узнала, что он потерял её, заслоняя меня своим телом. Как бы сложилась моя жизнь, если бы он не решился на этот подвиг? Не знаю. Но я до сих пор благодарна Толе за ту жизнь, что есть у меня сейчас. Хоть и без него...
Как же случилось, что мы так и не прожили вместе долго и счастливо, хотя оба хотели этого? Наверное, во многом на меня повлияли родители. Ведь он калека, ещё и из бедной семьи. Тогда эти слова имели какое-то влияние на меня, я и сама начала задумываться над тем, что ждёт меня рядом с ним. Но я любила его, любила сама носить свою сумку, чтобы только держать его за единственную руку. Любила помогать вести велосипед, направляя его в нужную сторону.
Наша любовь была сильной, хотя бы потому что решение родителей отправить меня учиться в другой город ничуть не уменьшило нашего желания быть вместе. Первый год мы писали друг другу, хотели поскорее встретиться, но со встречами вечно возникали проблемы. Он постоянно занят, нет денег, а я учусь. А потом я встретила на танцах твоего дедушку.
Слава был очень красивый, в военной форме, похож на Сергея Есенина, только чуть выше. Я долго не соглашалась с ним танцевать, потому что в голове был только образ Толика, провожающего меня после очередных танцев, где на нас всегда странно косились. Но в итоге я решила отдать должное его упорству. Никогда не чувствовала себя так легко, как в тот момент, когда Слава поднял меня на руки и закружил на танцевальной площадке. Это казалось таким важным тогда, ведь Толя был так далеко в эту минуту, да и он никогда не смог бы так...
Через несколько месяцев я написала Толику, что наши пути расходятся и ещё многое другое, что должна была сказать. Он мне даже ничего не ответил. Конечно, было больно, но я была уверена в том, что делаю все правильно. А ещё через два года мы приехали со Славой в дом моих родителей за благословением. Когда мы подходили к порогу, я не смогла не посмотреть во двор соседского дома, где по-прежнему валялся наш с Толиком велосипед. Я была даже рада, что его хозяина не заметила, подумала, что он уже здесь не живёт.
Знаешь, в жизни каждого человека есть день, в который ты сам определяешь свою последующую судьбу. У меня таким является день свадьбы. Всё шло, как на всех свадьбах, все веселы, уже немного пьяны и абсолютно счастливы, но перед произношением клятв в дверях появляется он, мой Толик. Он ничего не сказал, только смотрел мне в глаза. Для меня это время казалось вечностью. А потом просто развернулся и ушёл. Я инстинктивно сделала шаг в его сторону, но остановилась и поняла, что определила свою судьбу ещё тогда, когда писала письмо, для которого подбирала самые правильные и нужные слова. Хотя должна была написать только: «Я такая трусиха». Стыдно признаться, но я так и не стала смелее. Ведь я до сих пор никак не наберусь смелости узнать, как он, и жив ли вообще? Только лет десять назад слышала, что он так и не обзавёлся семьёй...»
