Исторический центр Санкт-Петербурга не первый год находится в упадке. На некоторых зданиях трескается внешнее покрытие, какие-то стоят полуразрушенными. Откуда пошёл корень проблемы и как его исправить, разобрались с Андреем Ивановым, который окончил художественно-профессиональный лицей имени Карла Фаберже и проработал реставратором на протяжении четырнадцати лет в 80-90-ые.
Вы занимались всеми видами реставрационных работ? Или чем-то конкретным?
Моя специфика работы реставратором строилась вокруг того, что касается камня. Потому что по этой специальности я учился в реставрационном училище. И моя конкретная работа была — обработка камня. Только впоследствии я ещё немножко перепрофилировался, научился работать с искусственным мрамором. Поэтому, все мое пребывание в реставрации обусловлено работой с натуральным камнем и, частично, это была работа с искусственным мрамором.
На каких объектах вы работали в Санкт-Петербурге?
Параллельно со своей работой в реставрации я освоил ещё работу мозаичиста. Поэтому, я могу для начала вспомнить, что я работал около почти трёх с половиной лет на Спасе на Крови. Где я занимался как раз реставрацией мозаик. Потому что чем интересен, необычен Спас на Крови, это тем, что внутри у него всё убранство состоит из мозаики.
Также ещё был Исаакиевский собор, вот это уже было снаружи. Реставрировал эти знаменитые колонны Исаакиевского собора.
Потом я работал на углу улицы Малая Морская и Невского проспекта, там находился бывший немецкий банк, но долгое время там была касса Аэрофлота. Там я тоже работал внутри.
Как вы думаете, реставрация в Петербурге на хорошем уровне?
Я могу сказать, что качество не очень хорошее. В плане того, что многие объекты ушли под так называемую частную собственность. Людей, которые, допустим, снимают свои офисы какие-то в центре города. По правилам КГИОП (Комитета по Государственному Контролю, Использованию и Охране Памятников Истории и Культуры) они обязаны содержать данный объект в порядке.
Кто-то делает это, а кто-то пытается сэкономить деньги, значит, делает это не очень качественно. Поэтому, я могу сказать, что обстановка не очень хорошая.
У любой работы есть некая технология. И она
должна соблюдаться. А иногда люди, чтобы убыстрить процесс, или сделать его
дешевле, этот стандарт нарушают. Очень часто вместо реставраторов берут каких-нибудь нелегальных рабочих, какой-нибудь один
человек типа меня быстро их обучает, и они с нарушениями технологий делают
быстро всё.
При этом, понятно, что и работодатель выигрывает, что он им платит не очень большие деньги. Но от этого страдает то, что, вроде бы, работа и произведена, но толку от неё, мягко говоря, никакого.
Если всё пойдёт так же, мы можем оказаться в руинах?
Я насколько знаю, таких зданий немного. Сейчас все-таки, насколько я слышал, поступают сигналы о том, чтобы работу произвели качественно. Я все-таки надеюсь, что как-то с этим справятся.
Я думаю, что раз мы живём в капиталистическом обществе, то, конечно, эту задачу должны решать какие-то частные лица, но не без поддержки государства.
Раньше дела с восстановлением городских достопримечательностей были лучше?
Да, вот это я могу подтвердить с полной точностью. Тогда, действительно, во-первых, платило государство. Оно денег не жалело. И поэтому, конечно, все работы производились с чётким соблюдением технологий. Благодаря этому, все здания до сих пор, в принципе, в нормальном состоянии. Только его надо, действительно, поддерживать. Нужно не допускать аварийного состояния.
Государство. Во времена перестройки многое изменилось в лучшую сторону. Государственное предприятие «Реставратор», где трудился я, уже начинало смахивать на предприятие, где имелся какой-то капитал.
Например, есть такой адрес, улица Глинки, дом 6, практически напротив Мариинского театра. Там давно жила балерина из Италии, которая участвовала в становлении русского балета. Она жила в этом доме, это особнячок такой. Потом, уже после ее смерти, в советское время из него сделали дом, там были квартиры. Но у него было интересное убранство, он очень красиво выглядел. Там была и лепка, и искусственный мрамор, как раз, и натуральный камень там был. Но все это было сбито в советское время, стены просто были побелены.
Во времена перестройки, когда стали приезжать сюда люди из других стран, из Франции, Италии, Германии, оказалось, есть фонд имени этой балерины. Люди оттуда очень расстроились, от того, что они увидели. И они попытались узнать, что можно сделать. Кстати, выяснилось, что им сказали, что можно все восстановить. Фонд заплатил деньги, и вот я участвовал в реставрации. Данная парадная была полностью восстановлена и выглядела точно так, как при ее жизни.
