Где собирался «Арзамас»?
Начнем с «Арзамаса», литературного кружка, в который Пушкин как раз и входил Пушкин. Кстати, названо это общество в честь арзамасского гуся (а ведь именно оттуда пригоняли, как считалось, самых вкусных птиц). И казалось бы, при чем тут гусь? Так вот: во-первых, он подавался практически на каждом собрании общества. Это было что-то вроде негласного символа друзей. А во-вторых, таким названием поэты и писатели как бы противопоставляли себя «Любителям русской словесности», показывали «серьезность» своего общества.
В «Арзамас» входили В.А. Жуковский, А.И. Тургенев, П.А.Вяземский, А.Ф. Воейков, К.Н. Батюшков, С.С. Уваров, Н.М. Муравьев, В.Л. Пушкин с А.С.Пушкиным и другие. И у каждого здесь было свое прозвище – персонаж из баллад Жуковского, так А.С. Пушкин стал «Сверчком». Собрания проводились дома у Никиты Михайловича Муравьева, на Фонтанке, д.25, сегодня там есть мемориальная табличка:
Шутка
В гостях у Олениных в 101 доме, который до сих пор стоит на набережной Фонтанки, случилась одна из первых встреч Анны Керн с Александром Пушкиным. Керн была племянницей жены Алексея Николаевича Оленина, директора Императорской публичной библиотеки и президента Академии художеств.
В определенные дни здесь собирался круг образованных и довольно известных людей: Иван Андреевич Крылов, Иван Матвеевич Муравьев-Апостол были постоянными гостями здесь. И за одним из ужинов Анна как раз и повстречала Пушкина. Она обратила на него вниманние, когда тот бросит своему другу: «Как можно быть такой хорошенькой» - на фр., а после у них завязался шуточный разговор о том, «кто грешник и кто нет, кто будет в аду и кто попадет в рай. Пушкин сказал: «Во всяком случае, в аду будет много хорошеньких, там можно будет играть в шарады. Спроси у m-me Керн, хотела ли бы она попасть в ад?». Она, будучи человеком набожным, серьезно ответила, что в ад не желает. Забавно, но Пушкин после этого и сам "переобулся": какой ад, если там не будет Анны. Вскоре ужин кончился, гости стали разъезжаться, а Пушкин, по воспоминаниям Анны, еще долго стоял на крыльце и провожал девушку глазами.
Портрет и сказочный спор
Аничков дворец (Невский пр., 39) – императорский дворец. Во времена Пушкина в нем устраивались пышные приемы самим Николаем I, на них часто можно было увидеть Наталью Гончарову – жену поэта, первую красавицу. Супруг же появлялся на этих встречах редко, порой его просто не пускали на бал. Почему? Из-за одежды: на бал было принято ходить в форме, А Александр Сергеевич часто этим пренебрегал.
«Третьего дня, — записывает он в дневнике 1 января 1834 г., — я пожалован в камер-юнкеры — (что довольно неприлично моим летам). Но двору хотелось, чтобы NN [Наталия Николаевна] танцевала в Аничкове».
Пушкин был оскорблен подозрением, что его, 35-летнего человека, производят в чин, которого иные достигали в 17-19 лет, исключительно с целью иметь благопристойный повод приглашать на балы в Аничков дворец его жену, Наталию Гончарову.
В 1820 году Пушкин приходил туда уже к своему наставнику и другу – Жуковскому. И в один такой визит, вечером 26 марта Пушкин прочел Жуковскому шестую, последнюю часть поэмы «Руслан и Людмила», после чего Василий Андреевич подарил ему свежий оттиск своего литографского портрета, сделанного немецким художником Отто Германом Эстеррейхом.
И что самое интересное, на портрете была надпись: "Победителю-ученику от побежденного-учителя в тот высокоторжественный день, в который он окончил свою поэму «Руслан и Людмила» 1820 Марта 26 Великая пятница". На портрете том был изображен еще молодой Жуковский, которому было в ту пору всего 37 лет.
В 1831 году Пушкин приезжает в Царское село с почти дописанной «Сказкой о попе…» и множеством конспектов сказок, записанных во время своей ссылки в Михайловском. Интересом к русской народной сказке он заражает и Василия Жуковского. Тогда же в Царском селе начинается шуточное соревнование: «Пишем сказки в народном стиле». Результатом стали две сказки Жуковского — «О Царе Берендее» (на основе конспекта Пушкина) и «О спящей царевне» (на основе сказки братьев Гримм, Жуковский ещё в 1826 г. перевёл ее на русский как «Царевна-шиповник»).
Пушкин ответил ему всего одной сказкой «О царе Салтане».
Свидетелем и судьей состязания назначили
еще одного будущего гения русской литературы — Николая Гоголя. Правда, он так и не смог определить выигравшего.
