Милана Бурова
Cодержание
Бесплатная выставка «Титан» Музея современных искусств имени Дягилева проходила с 4 по 30 апреля 2025 года. Экспозиция состояла из картин Бориса Кошелохова — главного голоса петербургского андеграунда.
На выставке впервые были представлены последние работы художника. Как удалось спасти эти картины и каким было последнее слово творца — в репортаже Миланы Буровой.
Увидеть и удивитьсяУвидеть и удивиться
Стоило переступить порог выставочного зала в знаменитом здании Двенадцати коллегий СПбГУ, как воздух словно начинает вибрировать. Классические своды старинного университета сегодня принимают гостя необычного — бунтарский дух ленинградского андеграунда в лице Бориса Кошелохова.
Выставка «Титан» — дань уважения Музея современных искусств имени Дягилева к творчеству художника, его вкладу в неофициальное искусство Ленинграда. Борис Николаевич Кошелохов — знаковая фигура ленинградского андеграунда, живописец и скульптор, известный своим ярким, экспрессивным стилем.
Прежде чем посвятить себя искусству, Кошелохов сменил множество профессий, успел поработать санитаром, водителем и электриком, даже участвовал в геологических экспедициях. Этот разнообразный жизненный опыт, наряду с увлечением философией экзистенциализма, оказал глубокое влияние на его творчество. «Каждый человек — художник, а художник не обязательно должен уметь что-то на чем-то пачкать; увидеть — главное, и удивиться», — говорил Кошелохов, начавший свой творческий путь только в 32 года.
Борис Кошелохов работал в стиле, который сам называл «предельным экспрессионизмом». Для него были важны цвет и фактура: художник часто использовал масло, работал пастозно, создавая объемные, рельефные мазки. Кошелохова вдохновлял экзистенциализм и сам процесс поиска «единства мысли и чувства». Художник не стремился изображать конкретные сюжеты. Его работы — это скорее визуализация внутренней энергии, эмоций и философских размышлений, которыми он делится со зрителем.
Единство мысли и чувстваЕдинство мысли и чувства
Особый трепет вызывают работы 2015–2016 годов. Эти картины относятся к позднему периоду творчества художника и, по словам куратора, ранее не выставлялись. Сын художника упоминал, что работы были спасены — вероятно, речь идет о потопе в бывшей мастерской художника. За этими полотнами — история спасения, о которой сын Бориса Николаевича говорит коротко, но емко: «Большим трудом». Стоишь перед этими картинами, спасенными из мастерской уже после ухода Мастера, и чувствуешь себя свидетелем чуда. Та же мощь, тот же поиск «единства мысли и чувства», о котором говорил Кошелохов, но, возможно, с еще большей глубиной и трагизмом.
Атмосфера предельного экспрессионизмаАтмосфера предельного экспрессионизма
Первое, что буквально обрушивается на зрителя, — это цвет и фактура. Забудьте о полутонах и гладкой поверхности — Кошелохов работает на пределе. Его холсты — это взрывы чистой, концентрированной энергии. Красный кричит, синий затягивает в бездну. А вот пронзительный, глубокий фиолетовый смотрит на тебя с холста то ли маской, то ли древним ликом, вылепленным из густой, рельефной краски.
А вот еще один холст под номером 69: на этом полотне доминируют яростные мазки пламенного красного, контрастирующие с глубоким, насыщенным синим. Граница между ними неровная — она представляет собой настоящий «хребет» из густо наложенной белой и темной краски. След от инструмента художника, возможно, широкого шпателя или мастихина, напоминает шрам или горный разлом, создавая ощущение тектонического напряжения.
Кажется, что сами цвета находятся в постоянной борьбе, сталкиваясь и взаимодействуя на этой границе, которая становится живой, пульсирующей энергией. Эта динамичная игра контрастов: между гладкими участками и выразительной фактурой, яркими цветовыми блоками и грубыми, энергичными линиями — прямо-таки приковывает внимание. Краска нанесена настолько пастозно, что картина приобретает почти физическое, трехмерное измерение.
«Боб говорил, что все работы — это его дети. Как может быть ребенок нелюбимым?»«Боб говорил, что все работы — это его дети. Как может быть ребенок нелюбимым?»
Люди в зале передвигаются неспешно, останавливаясь то перед одним, то перед другим холстом. Видно, как всматриваются, пытаясь уловить не только сюжет, но и саму стихию, запечатленную художником. Сын мастера процитировал слова своего родителя: «Боб говорил, что все работы — это его дети. Как может быть ребенок нелюбимым?». Глядя на эти мощные, порой кажущиеся грубоватыми мазки, невольно думаешь о пути художника: детский дом, исключение из медицинского института за «вольнодумство» — эти ранние испытания, безусловно, сформировали его бунтарский дух и бескомпромиссный взгляд на мир. Кажется, эта первобытная сила, ощущение внутренней свободы и независимости так и остались с ним навсегда, пронизывая каждую его работу.
Успех старта подтверждает и куратор выставки Дарья Богдановская: «Открытие прошло довольно многолюдно... Посетили знаковые фигуры культурного бомонда Санкт-Петербурга. Мы смогли сказать то, что хотели... Как красиво всё-таки произошло». И это ощущение праздника, значимости витает в воздухе до сих пор.
7 апреля, в будний день, в зале было довольно многолюдно, особенно во второй половине дня. Среди посетителей чаще всего встречались люди среднего и старшего возраста, хотя были и юные гости, студенты. Особый шарм атмосфере добавлял смех детей.
Люди неспешно переходили от одной работы к другой. Многие подолгу задерживались, внимательно рассматривая полотна. Одна женщина, кажется, провела не меньше 15 минут у картины с фиолетовым ликом, словно пытаясь разгадать ее загадку.
В этом — тоже КошелоховВ этом — тоже Кошелохов
Выходишь из зала немного оглушенным — цветом, масштабом, фактурой. Той самой «матеростью», о которой пишут кураторы. Кошелохов не пытается быть удобным или приятным. Его искусство — это прямой, бескомпромиссный разговор о главном. Вот и «Титан» — название не случайное: оно отражает масштаб личности художника, его мощный, неукротимый дух и фундаментальный вклад в искусство ленинградского андеграунда. Это имя говорит о силе, энергии и бескомпромиссности его творчества. И даже если кому-то это покажется слишком резким —вспоминаются слова сына художника: «А кому не понравилось, тоже хорошо». В этом — тоже Кошелохов.
