Ликбез: кому нужна была революция 1917 года

Мимо Таврического дворца, «колыбели русского парламентаризма», я стараюсь прогуливаться после каждой «пятиугловской» планерки. Бывает, остановлюсь совсем ненадолго, закрою глаза и попытаюсь представить, что происходило здесь ровно сто лет назад, в феврале-марте 1917 года… 

Воображение создает не только ощущение какого-то революционного абсурда на фоне странного беспокойства и суеты, но и некоторые образы-картинки, явно увиденных мною в исторических фильмах, журналах и книжках. Толпы возмущенно кричащих солдат с красными бантами на сердце яростно митингуют, требуя прекращения войны. Депутаты различных партий в страхе пробираются в Таврический на заседание уже распущенной Думы (ведет их, скорее всего, Керенский), а вот неподалеку великий князь Кирилл Владимирович Романов привел гвардейский полк присягать Временному правительству. 

Действительно - это было эпохальное событие. Россия, тысячу лет существовавшая на устоях самодержавия, в один миг, словно по взмаху волшебной палочки, исчезла. Дух этой старой России мы сегодня вряд ли сможем ощутить. И здесь к месту придется цитата классика нашей литературы: «Не дай Бог увидеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный». Окунемся же с головой в события столетней давности и с другой стороны взглянем на революцию… 

Февраль 1917 года. Россия уже третий год ведет войну с Германией, Австро-Венгрией и Турцией. Если Германия готова биться до конца, то последние две державы фактически выведены из войны: Австро-Венгрия уже не могла оправиться от Брусиловского прорыва, русскими войсками была занята Западная Украина и Карпаты; на Кавказском фронте блестящими действиями генерала Юденича (победа под Саракамышем, Эрзерумом, Трапезундом), русская армия вступила на территорию современной Турции; русский флот господствовал на Черном море, более того уже, совсем чуть-чуть оставалось до начала операции по взятию Константинополя(Стамбула), командующим назначили адмирала Колчака. В 1916 году стратегическая инициатива перешла в руки Антанты, а в 1917 году Россия и ее союзники планировали окончательный разгром Центральных держав. В случае победы, Россия, скорее всего, достались бы проливы Босфор и Дарданеллы, город Константинополь, (то есть наша страна бы становилась бы средиземноморской). Но это не понравилось бы англичанам, еще с 1878 года предпринимавшим все попытки по ограничению влияния нашей страны на Балканах. 

Для достижения победы Царь, Верховный Главнокомандующий Николай Александрович, сосредоточил полноту власти как политическую, так и военную в своих руках. Склады были полны винтовок, патронов, снарядов. Иначе как бы тогда воевала красная армия с белыми? Подготавливая страну к новому наступлению, собирая все силы в единый кулак, Государь разогнал Думу, которую уже заподазривал в измене и предательстве. Было за что. Как вспоминает Гучков: «Осенью 1916 года родился замысел о дворцовом перевороте, в результате которого Государь вынужден был бы отречение с передачей престола законному наследнику».

Это значило, что цесаревич Алексей являлся формальным главой государства, а страной управляла бы Дума. А вот, как вспоминает о заговоре князь Владимир Оболенский: «Гучков вдруг начал посвящать меня во все детали заговора и называть его главных участников. Я понял, что попал в самое гнездо заговора. Англия была вместе с заговорщиками. Английский посол Бьюкенен принимал участие в этом движении, многие совещания проходили у него. Однако никакое иностранное вмешательство не имело бы силы и влияния, не будь предателей». 

Вот как «оправдывается» лидер партии «кадетов» Павел Милюков: «Мы знали, что весной предстояли победы русской армии. В таком случае престиж и обаяние Царя в народе снова сделались бы настолько крепкими и живучими, что все наши усилия расшатать и свалить престол Самодержца были бы тщетны. Вот почему и пришлось прибегнуть к скорейшему революционному взрыву». 

Как делался «революционный взрыв»? Государь по причине наступления отбыл в Могилев, к войскам, готовить наступление. Вот и решили господа из «Прогрессивного блока», что настал подходящий момент. В Петрограде начались беспорядки, вызванные недостатком хлеба, хотя в столице Империи хватало зерна и муки, чтобы прокормить население. Некоторые склонны видеть в этом задержку составов с продовольствие на станциях. В городе начинает царить анархия, власть в свои руки берет незаконно сформированный Временный комитет Госдумы. Николай II высылает телеграмму генералу Хабалову с требованием прекратить беспорядки и сам выдвигается в Петроград с твердым решением пресечь любые бунты. Когда царский поезд был у станции "Малая Вишера", инженер А.А.Бубликов (о нем упоминает А. И. Солженицын в романе «Красное колесо») дает ложную информацию о том, что следующая станция, Луга, занята восставшими войсками. 

Было решено следовать во Псков, в штаб Северного фронта, к генералу Н. В. Рузскому. С его помощью Царь надеялся подавить восстание, но он услышал: «Теперь надо сдаться на милость победителя» - с порога заявил Рузский. Как вспоминает сам Царь: «Генерал Рузский был первым, кто поднял вопрос о моем отречении от престола. Он поднялся ко мне во время моего следования и вошел в мой вагон-салон без доклада». Тем временем с просьбой отречься присылают большинство генералов и адмиралов. Николай II, фактически, оказался в заточении во Пскове, даже личный конвой перешел на сторону восставших. Ему надо было искать выход. Наказать большинство генералов - армия останется без командного состава, пойти на уступки - думцы затребуют еще большего. И Царь решил «отречься» за себя и сына-Цесаревича Алексея, передав престол брату Михаилу, да царствовал тот всего лишь 48 часов и также «добровольно» подписал отречение. 

В последнее время все больше людей сомневаются в подлинности документа под названием «Манифест об отречении от престола», ведь есть на это весомые причины. Во-первых, подпись сделана карандашом, хотя Николай II очень редко им пользовался. Историки говорят о том, что «за 23 года правления то был единственный раз, когда Государь поставил на официальном документе карандашную подпись». 

Считайте самый важный документ, а подпись карандашная. Хочется напомнить, что текст отречения князя Михаила Александровича написан от руки, так что же мешало Николаю II сделать то же самое? «На документе отсутствует личная печать Царя, документ не заверен Правительствующим Сенатом, без чего никакой Царский манифест не имел юридической силы». Манифест начинается со слов: «Ставка. Начальнику штаба», в то время как большинство манифестов начинаются так: "Мы Николай ВТОРЫЙ, Божьей милостью Царь Польский, Финляндский и т.д”. 

В своем дневнике Император пишет, что «передал два экземпляра какого-то манифеста. Но сегодня их существует четыре! А теперь - самое поразительное. «По утвердившейся версии Государь отрекся 2 марта 1917 года. Но уже 1 марта в ряде газет был опубликован текст «отречения»!

После свержения самодержавия в России возникло двоевластие. По факту страной управляло Временное правительство, а вот на деле - Исполнительный комитет Петроградского совета. Только вдумайтесь: во время тяжелейшей войны Временное правительство объявляет тотальную амнистию по политическим, уголовным делам, упраздняет полицию и корпус жандармов, выпускает новые деньги ("керенки": на одной стороне находился Таврический, на другой - орел со свастикой). Итог достаточно плачевный: в стране начинается еще большая анархия, повышается криминогенная ситуация, всюду снуют шпионы, солдаты на фронте решают идти им в бой защищать Родину или нет, финансовая система подорвана. 

Так могли действовать не просто глупцы, а предатели, враги! И в мирное время подобного рода занятия наказываются очень жестоко! Расскажу малоизвестный факт. Во Франции, с которой связывают свободу, равенство, братство и прочие революционные штуки, журналист известной газеты, написавший в передовице статью о необходимости мира с Германией были расстрелян… Временное правительство называло Царя слабым, но смогло ли оно дать России что-то лучше? Война не была закончена. Летнее наступление провалилось, иностранные агенты под видом революционеров в пломбированном вагоне спокойно проникали на российскую территорию, земельная реформа и другие реформы не проведены, в стране сохранялось двоевластие. 

Напрашивается вывод, что сделан весь этот «маскарад» с целью личной выгоды амбициозных Керенского, Милюкова, Гучкова, Львова при поддержке «союзников» по Антанте. Они поняли, что натворили, когда находились в почтенном возрасте. Керенский, после побега в Англию призывал сбросить атомную бомбу на СССР, говорил, что если бы мог вернуться в 1917, дал бы приказ расстрелять самого себя. В одной из книг, посвященных Николаю II, мне удалось найти очень интересное воспоминание жены министра юстиции царского правительства Н.А.Добровольского: «Он (Керенский) заявил мне, что был в Царском Селе и почти все время, за эти два дня, провел с Государем, и что он желает поделиться со мною своими впечатлениями. Керенский стал мне скоро и горячо говорить, что до этой поездки он совершенно иначе рисовал себе Государя и когда приехал в Царское, то думал, что встретится с жалким ничтожеством. Но вышло совершенно иначе. Керенский застал Государя за распилкой дров в парке, покрытого опилками и с всклокоченными волосами. При этой обстановке он не узнал его. Но стоило только Государю поднять на него свои приветливые глаза, как Керенский сразу почувствовал, кто он». 

В заключение хотелось бы сказать, что Февраль был лишь прологом, началом к кровавым событиям XX века, которые Государство Российское испытает.