Историю записала Валерия Козлова
«Предположим, вы впервые видите новенькую из десятого класса. На ней старые джинсы в каких-то пятнах — «растяпа», на лице выделяются нарисованные брови — «выпендрежница», на плече повис потрепанный школьный рюкзак — «ботанка». В голове моментально проносятся образы подобных девочек из фильмов и книг. Добавьте к этому какую-нибудь сбивчивую фразу, дрожащей рукой поправленные волосы и нервный смех, который вы получите в ответ, спросив что-нибудь. И все. Конец. Первое впечатление сложилось, да ещё и закрепилось напрочь. Вам всё ясно. Вы невольно смоделировали личность девочки, хотя увидели её пару минут назад: неряха, серая мышка, скорее всего, глуповатая и странная.
А если я скажу: ничего не ясно? Эта девочка художница, поэтому ее кожа и одежда всегда в красках. Только в этот дурацкий рюкзак влезает самое необходимое для выживания в школе и «художке» после уроков. Брови она рисует так ярко, чтобы не привлекать внимание к курносому носу, которого стесняется. Оценивающие взгляды окружающих заставляют ее нервничать и неестественно себя вести.
По своему опыту я знаю, что одна из главных причин, по которой мы предстаем перед окружающими в ложном свете — страх. У меня он принимает форму волнения при разговоре с теми, к кому я еще не привыкла (то есть со всеми, кроме близких).
Некоторые называют это «милым смущением» и начинают смотреть на меня с расположением или даже с симпатией, которая потом перерастает в дружбу. Но это редкость. Большинство так и остаются как будто за стеклом. Таким очень непросто показать, что я на самом деле из себя представляю.
Первый раз я увидела проблему в том, что люди неправильно меня воспринимают, когда поменяла школу в 10 классе. Наш класс собрали из решивших за два года до экзаменов сменить школу на профильную. Никто никого не знал.
Нас объединяла только ненависть к одной учительнице. Для нее мы были чужаками. Она неестественно улыбалась, странно разговаривала и заваливала нас контрольными и домашкой. У меня выходила хорошая оценка, но я делала все в максимально неуважительной форме, старалась нагадить ей, как и все мои одноклассники.
Девочка с нарисованными бровями и рюкзаком, как уже понял читатель, это я. В то время я анализировали своё поведение, пыталась понять, почему мне так и не удается завести друзей, почему окружающие остаются «за стеклом» даже в борьбе с «общим врагом». И осознание пришло, когда я поняла: с учительницей у меня больше общего, чем с ребятами. Потому что на самом деле мы обе боимся быть непринятыми, боимся чужого мнения и ведём себя неестественно, не позволяя узнать кому-то, кто мы на самом деле. Для неё мы были такими же новенькими, как и мой класс — для меня. С тем лишь различием, что я ещё успевала что-то исправить.
Я купила новые тетради, впервые открыла учебник, и на протяжении оставшихся лет учила ее предмет. Экзамен сдала на высший балл.
После выпускного учительница спросила: почему я тогда так изменилась, хотя остальные продолжали её ненавидеть? Я ушла от ответа, не знала, как сказать взрослому человеку с уже сформировавшимся характером — «просто будьте собой». Ей казалось, что она ничему никого не научила и этот год в школе был для неё последним.
Вот только меня она научила многому. Я увидела со стороны себя и всех тех, кто боится, волнуется или переживает перед новыми знакомствами и побывала в шкуре тех, кто сталкивается с такими странными «стесняшками». Другим просто не видно причин для вашего беспокойства, они принимают его за что-то другое, чаще — нехорошее.
Накануне первого дня в университете мне сказали, что самое главное произвести хорошее первое впечатление, «поставить себя» с первых же дней. А я решила, что это бред, дурацкая условность — стараться быть тем, кем ты не являешься. Для чего?
Когда я открыла дверь в аудиторию универа первый раз, сердце будто остановилось — так много людей. Я быстро села за парту, оглядела окружающих и задумалась. Теперь если я чего и боялась — так это всю жизнь пытаться быть кем-то другим, стесняться себя настоящую, как моя знакомая, оставшаяся в школе.
Из старенького любимого рюкзака я достала тетрадь и ручки. И поймала себя на том, что руки больше не дрожат.
